Джонатан Бейн - Фанатка

Ровным счетом никакого смысла, хоть убей.

Зацепившись ногой за нижний край стола, Питер вдруг понял, что хочет знать, как это будет — один-единственный раз, намеренно, без ощущения, что ты опрокинулся по неосторожности, как последний дурак.

Кресло уже достаточно накренилось. Еще чуть-чуть подтолкнуть. Вроде как прыгнуть. Оттолкнулись…

Оп!

Компьютер куда-то завалился, с ним вместе опрокинулся витраж с Девой Марией, а перед глазами оказался белый потолок. Питер приземлился удачно — мягко и безболезненно. Рассмеялся. Как жаль, что все прочее не делается столь же легко и просто.

Крепко сжимая страницы, она бегала глазами по строчкам. Ее улыбка давным-давно погасла, Дина раздраженно стискивала зубы.

Пожалуй, самое время выпить чего покрепче.

Она прошла в кухню, сердито швырнула в раковину кофейную чашку и открыла стенной шкафчик, где хранились емкости с веселящими напитками. Достала бутылку «Квантро» и бокал. Бросила в бокал несколько кубиков льда, плеснула ликер. Встряхнула, однако не стала ждать, пока ликер охладится. Его надо было выпить немедленно. Следующую порцию она уже выпьет не спеша, как полагается… или не следующую, а третью. А сейчас ей нужно сбросить напряжение, да побыстрее.

— Нет, нет, нет! — отчаянно твердила Дина. — Все не так!

Он рассеянно поиграл с наручниками, открывая и закрывая стальные кольца, постукивая ими себя по бедру. Затем наконец принялся печатать — не потому, что пришло вдохновение, а просто желая ощутить хотя бы удары пальцев по клавиатуре. Питер всегда печатал, выдерживая особый ритм — не совпадающий с ритмом песни, если даже она звучала, а свой собственный. Сейчас это было легко: шесть букв, затем четыре, снова шесть, опять четыре…

И так раз за разом, без конца. Пока не стало казаться, что ничего другого от него и не требуется.

«А-Н-Ж-Е-Л-А», — печатал он.

Затем: «Д-И-Н-А».

Пальцы бегали по клавиатуре все быстрей и быстрей, буквы начали сливаться, получались новые слова, новое бесконечное имя — бессмысленная дань той, что завладела его жизнью.

Дина с яростью листала страницы, стремясь побыстрей дочитать. Желая, чтобы все это поскорее закончилось, — как оскорбления, которые ты вынужден сносить. Как изнасилование.

— Да нельзя же так делать, чтоб тебе!.. — закричала она, не сдержавшись.

Голос прозвучал словно из другой жизни:

— Привет, милый, — сказала Джулианна. — Хорошо ли сегодня работалось?

Питер глянул на жену со своего места на диване. В руке он держал бокал: сейчас ему требовался не кофе, а кое-что покрепче. Не для того, чтобы сбросить напряжение, а чтобы слегка приглушить боль. Неудачный был день, и работалось плохо.

Он качнул бокалом, кубики льда звякнули.

— Ах, — проговорила Джулианна, все поняв.

Хороший рабочий день не завершается выпивкой в одиночку. Хороший день несет радость, улыбки. В такой день едят пиццу в «Гримальди» в Бруклине и идут гулять по набережной, глядя на силуэты небоскребов на фоне вечернего неба.

Джулианна хотела было еще что-то сказать — возможно, посочувствовать, но тут зазвонил телефон. Переносная трубка на кофейном столике издала противную трель.

— Если это снова «Верайзон», — сказала Джулианна, возвращаясь в кухню, — передай от меня привет.

Питер сердито уставился на телефон. Пусть бы он замолчал. Навсегда. Потому что если не сейчас, то в следующий раз или еще позже в трубке обязательно прозвучит голос Дины, которая скажет, что прочитала роман.

Нагнувшись вперед — суставы громко хрустнули: рановато для человека его возраста, — Питер поставил бокал, где уже остался один лишь подтаявший лед, и взял-таки трубку, поднес к уху:

— Алло.

Мгновение тишины. И затем:

— Ты сделал ее слабой!

— Что? — спросил он, не понимая звучащей в голосе ярости, не узнавая самый голос. — Кто это?

— Ты отлично знаешь, черт тебя дери, кто это! — раздался вопль Дины.

Да, теперь он ее узнал. Питер живо вообразил себе перекошенное красивое лицо.

— Ты сделал ее слабой! — повторила Дина, обвиняя.

В комнату заглянула Джулианна:

— Ты голоден?

Показав поднятый палец — дескать, сейчас, одну минуту, — Питер закруглил разговор:

— Меня это не интересует.

Он еще услышал ее крик:

— Не смей вешать трубку! — и прервал связь.

— Кто это был? — поинтересовалась Джулианна.

— Никто, — буркнул Питер, с силой постукивая трубкой по ладони, стараясь погасить раздражение.