Бен Окри - Горизонты внутри нас

— Аби [19] Аби — неужели, или. Восклицание, распространенное в разговорном языке нигерийцев. , на тебя напали грабители? — вступил в разговор Саймон.

— Может, он перепутал место свидания и пришел не туда, куда следовало, — высказал свою догадку Чако.

— А может, он отказался платить проститутке, вот она его и отделала, — не унимался Саймон.

— Ты что же, Саймон, знаешь, как проститутки отделывают клиентов, а?

— А может, он просто притворяется?

— Нет, в самом деле, ты не являлся в контору целых три дня. Что случилось? У тебя есть какое-нибудь оправдание?

— На меня ночью напали хулиганы.

— Что-то ты совсем исхудал.

— Смотри-ка, у тебя уже немного отросли волосы.

— После того как меня избили, у меня поднялась температура. Два дня я пролежал пластом.

— Понимаю.

— Мы понимаем.

— Зайди-ка к управляющему.

— Да, да, тебе следует зайти к управляющему.

Омово взглянул на свой рабочий стол. В этот момент в комнату вошел парень, которого он видел несколько дней назад поджидающим господина Акву, и поспешил к кипящему чайнику. В наступившей тишине Омово понял, почему вдруг изменилась атмосфера в конторе. Новичок был молод, только что со школьной скамьи, полон энергии и готов безропотно выполнять любые поручения. Они кивнули друг другу.

Омово без стука распахнул дверь в кабинет управляющего. Чако выскочил было из-за стола, чтобы остановить его, но опоздал. Управляющий как раз допивал кофе. В кабинете стоял специфический запах, и Омово сморщил нос. Ему было все ясно. Управляющий тоже знал, что имеет в виду Омово — густой запах пущенных управляющим ветров. Управляющий был в замешательстве. Оба молчали.

Стол управляющего свидетельствовал о его преуспевании в жизни. С портрета в рамке улыбается миловидная жена. Рядом — табличка с указанием его имени и должности. Кипы документов. Толстый коричневый бумажник, две чековые книжки. Еще одна фотография, помещенная в великолепную рамку, на ней обворожительно улыбающийся управляющий запечатлен в Лондоне на Пиккадилли вместе с белыми хозяевами фирмы. Стены увешаны многочисленными календарями с изображением романтических пейзажей. Молчание становилось тягостным.

— Садись, Омово. Я тебя слушаю.

Продолжая стоять, Омово спросил:

— Я хочу знать — я уволен?

— Нет, отчего же. Более того, тебе увеличили жалованье. Но отныне ты будешь работать в филиале.

— Очень мило с вашей стороны.

— Что ты имеешь в виду? Ты не являешься в контору три дня и не представляешь ни свидетельства о болезни, ни какого-либо иного оправдательного документа. Я с чистой совестью мог бы тебя уволить. Но я — человек добрый, и, кроме того, в нашей компании принято заботиться о людях. Мы принимаем твои слова на веру и даем возможность наконец проявить себя в деле.

— И одновременно оказываете благодеяние своему племяннику, приняв его на службу.

— Что же в этом плохого? Такие вещи, как известно, случаются.

— А что, если я откажусь перейти в филиал?

— Боюсь, в этом случае нам придется тебя уволить. Миллионы людей рады будут занять твое место.

— Я не согласен на перевод. Это злонамеренная акция. Вы прекрасно знаете, что я не смогу добираться до филиала из Алабы и к одиннадцати часам.

— Ты имел возможность высказаться, и тебя внимательно выслушали. Как я уже сказал, в нашей фирме заботливо относятся к людям. Пиши заявление об увольнении, получи причитающееся тебе жалованье и выходное пособие и иди на все четыре стороны. А теперь извини, мне надо работать.

— Я знаю, что скрывается за вашими разговорами о заботливом отношении к людям. Вам не понадобится больше прибегать к ухищрениям, чтобы калечить мою судьбу. Да, компания заботливо относится к служащим, как-никак это международная компания, а вы — весьма, весьма цивилизованная персона и к тому же — большой, большой чистюля. Сточная яма — вот кто вы!

Этого управляющий стерпеть уже не мог.

— Ты сошел с ума, Омово. Бог покарает тебя за такие слова. Получай свои деньги и уходи. Такие, как ты, нам не нужны.

Омово выплатили месячное жалованье, выходное пособие, компенсацию за сверхурочную работу, а также рождественский бонус за текущий год. Получилась довольно внушительная сумма. Никогда за всю свою жизнь он не держал в руках такой огромной суммы.

Его башмаки снова проскрипели по коридору — Омово возвращался в отдел, чтобы забрать свои личные вещи. Желтые стены сверкали чистотой — их только что покрасили. Коридор был пуст. Когда время от времени распахивались двери кабинетов, исходившая из них прохлада словно насмехалась над Омово. Но в душе у него пробуждалось смутное ощущение радости. Он избежал жерновов компании. Он чувствовал себя свободным.