Елена Крюкова - Серафим

ЧУДЕСНЫЙ ЛОВ РЫБЫ. ИКОНА

Сети тащат, тянут на сырой песок!
В сетях вьется и кувыркается рыба! Ворохи рыбы! Стога серебряного сена! Звезды жабр, плавников! Луны брюх, змеи хвостов!
Столько рыбы я вижу впервые. И уже больше никогда не увижу!
Это сон: живое серебро вываливается из сетей! Живое золото вздрагивает, бьется!
Сквозь ячеи сочится… выпрыгнуть, на свободу вылезти – тщится…
Тяжко наполнены сети! Одному – не поднять! Тянут двое, трое, четверо! Мышцы вздуваются на плечах. Спины воздеты сугробами. Животы затвердели чугунно.
Тяжкая ловля! Богатая ловля! Река сверкает под Луной рыбьим синим боком, и рыба в сетях – алмазами сверкает!
О, драгоценность ты, жестокая жизнь земная…
Ловит, поедает одна тварь другую…
Выпустите! – кричу. Рыба, она ведь живая!
А мне кричат: людей накормить надо! Сам Господь нам велел накормить их!
Голову склоняю. Верно, думаю, верно… Голодны люди, а рыба Господня – еда людская… Варево сварят… Лучка накрошат в котел… Морковь порежут… Перец кинут… Лавровый лист сушеный напоследок вложат…
И – с хлебом ситным, да со ржаным, да под водочку, под прозрачную, ледяную-то рюмочку… а-а-а-а-ах!..
Я бросаюсь животом на песок. Я пальцами сеть разрываю.
Я Рыбу мою Золотую из тюрьмы на волю выпускаю.
Я выпускаю Ее, в золотой чешуе, на вечную эту свободу –
В синюю ночь! В черную боль! В лунную, дикую воду!
В вечную жизнь! В новую смерть! В водоросли, как в синие сети!
Ибо один я на свете у Тебя.
Ибо – одна Ты на свете.

А вокруг! – сети тащат из смоляной воды, серебро крючьями рук выгребают на берег!
Разжигают костры! Заливают котлы! Жадными глазами добычу мерят!
Свечи чадят на ветру! Водочными губами рыбаки читают молитву!
Этот чудесный лов рыбы – он похож на последнюю битву!
Ножами чистят чешую! Золотыми монетами летит на песок! Раззявленные рты огромных язей в смертной, в предсмертной тине!

Накормил Ты людей Своих, мой бессребренный Бог.
Мы – Тебе – золотыми слезами – за все – заплатили.

ТАИНСТВА

Благодарю Тебя, Господи, что ты дал мне приобщиться на свете к святым и чистым Таинствам Твоим.

Я крестил младенцев в купели. Я брал на руки их голенькие, скользкие, маленькие, визгливые, верткие тельца, и боялся выронить, и со страхом глядел на колышащуюся озерную, туманную воду в купели. Я дрожал и говорил над ребенком святые, древние слова, и мазал ему лобик, щечки, грудь и ручки, и ножки елеем; и чувствовал, как сторожко, как зверица, и радостно, как Богородица, на меня смотрит мать: не простудил бы!.. не утопил бы… о, спасибо, вот теперь спасен сынок мой, спасена доченька моя, со Христом, во Христе… И далеко, в туманных полях и лугах, пел девичий хор на клиросе. И дрожала вода в заречном озере, в небесной купели. И целовал я ребятенка в мокрый лобик, и заглядывал в беззубый, орущий рот его. И думал: вот еще одну жизнь спасет Христос. Спаси, Христос!

Я венчал молодых. И мальчик, нанятый мною за червонец, держал над головами влюбленных золотые тяжелые венцы. И смотрели парень и девушка мне в рот, пока я говорил, пел и читал древние святые слова, и я видел – не понимали они ни слова. А – улыбались! Счастье брызгало горячим воском из их лиц – в мое лицо! И я шептал сам себе: о, Господь, благодарю Тебя за радость их, за новую семью, за будущих детей их, за будущие слезы и скорби их; ибо ничто не повторяется в мире, и венчание это свято, ибо не повторится оно. Навек ведь венчаю. И это не обряд. Это тайна Твоя, Господи; и благодарю Тебя за нее.

Я мазал миром святым людей Твоих, Господи. Кисточку в миро драгоценное окунал. И думал, все думал опять о Магдалине, как она ноги Спасителя миром святым омыла. Последние деньги потратила! Есть ей было нечего! Голодала! А миро – купила. И розами, и пряностями, и сладким вином, и лилеями, и смолою ливанского кедра пахло оно. Господи, как же подставляли мне люди лица свои! Руки свои! Как я молился за них, Таинство это совершая! Миро святое – это поцелуй Господа. Кисточка в пальцах моих – это Его, Его губы. Старые и юные лица летели навстречу мне из полутьмы храма, и слезами блестели глаза. И я видел: жив, жив Бог мой, если люди так тянут лица к Нему.

Я совершал Таинство Елеосвящения, Соборования сиречь, над людьми моими. Когда я еще не был священником – думал, что соборуют только умирающих. А оказалось – Соборование во храме проводят надо всеми, кто молится за излечение свое от тяжелой болезни! И не только за себя молится. А – за других. За родных… за далеких. И вот собрал я людей моих во храме моем. И диакон мой лысый помогал мне. И вместе с ним мы помазали святым елеем, семикратно, людей, кругом, кольцом вокруг нас молча стоящих; и молились люди горячо, чтобы Господь исцелил пораженных недугом неизлечимым. И я видел: горят глаза людей, и они свято, истово верят в чудо Господне. И мороз шел по коже у меня! И я думал: велико, Господи, чудо бытия Твоего на земле, если люди твои так взывают к Тебе всем сердцем своим! И теплое, горячее святое масло, в пузырьке в руках моих, грело мне руку, будто руку Твою, Господи, в смертной руке я держал.