Джон Ирвинг - Отель «Нью-Гэмпшир»

Но они уже ушли, Фрэнни время от времени ругалась, но все дальше и дальше от меня.

— А у тебя так и так будут большие неприятности, Гарольд, — сказал я. — Ты знаешь, что они собираются с ней сделать.

— И знать не хочу, — сказал он. — Ни в какие неприятности я не собираюсь вляпываться. Я пришел в эту сраную школу, чтобы уйти от неприятностей.

— Ну, ты уже вляпался в неприятности, Гарольд, — сказал я. — Они собираются изнасиловать ее, Гарольд.

— Случается, — сказал Гарольд Своллоу. — Только не со мной.

Я несколько раз дернулся под сеткой, но ему было очень просто удержать меня.

— Драться я тоже не люблю, — добавил он.

— Они думают, что ты чокнутый черномазый, — сказал я ему. — Вот что они о тебе думают. Именно поэтому они с ней, Гарольд, а ты здесь. Но это не играет роли, — сказал я. — Тебя ждут те же самые неприятности.

— У них никаких неприятностей не будет, — сказал Гарольд. — Никто никогда ничего не скажет.

— Фрэнни расскажет, — сказал я.

Я почувствовал, как мое лицо прижалось к сладкой воздушной кукурузе, втиснулось во влажную землю. Вот и очередной Хэллоуин, который я запомню, это уж без вопросов, и я почувствовал себя таким же маленьким и слабым, как всегда в этот день — в каждый Хэллоуин, напуганный большими, всегда большими ребятами, запихивающими мою голову в пакет с гостинцами, пока в ушах не оставался только шелест целлофана, а потом вокруг моей головы лопался пакет.

— Как они выглядели? — всегда спрашивал нас отец.

Но каждый год они выглядели как призраки, гориллы, скелеты — бывало, конечно, и хуже. Это была ночь переодеваний, и никто никогда ни за что не отвечал. Никто не ответил и за те три фунта холодных мокрых макарон, которые кто-то высыпал на нас с Фрэнни, закричав:

— Живые угри! Спасайся, кто может!

А мы прыгали на тротуаре, пытаясь отлепить от лиц макароны, толкая друг друга и крича.

— Они собираются изнасиловать мою сестру, Гарольд, — сказал я. — Ты должен помочь ей.

— Я никому не могу помочь, — сказал Гарольд.

— Кто-нибудь может помочь, — сказал я. — Мы можем сбегать и позвать кого-нибудь. Ты ведь можешь бегать, Гарольд.

— Ага, — сказал он. — Но кто поможет тебе против этих парней?

Только не Говард Так, подумал я, и по звукам сирен, которые я теперь слышал, я понял, что отец достаточно освоился с полицейской машиной, чтобы вызвать помощь. Так что, во всяком случае, законных властей, которые могли бы помочь Фрэнни, не было. Я начал плакать, и Гарольд Своллоу переместил свой вес мне на плечо.

На секунду я затих, во время перерыва между двумя сиренами мы услышали Фрэнни. Хлопки плоти о плоть, подумал я, но на этот раз совсем другие. Фрэнни издала звук, который помог Гарольду Своллоу вспомнить, кто может помочь ей.

— Младший Джонс может справиться с этими парнями, — сказал Гарольд. — Младшему Джонсу насрать на кого угодно.

— Точно! — сказал я. — Он ведь твой друг, правда? Он тебя любит больше, чем их, правда?

— Он никого не любит, — сказал Гарольд Своллоу с восхищением.

Однако внезапно я перестал ощущать на себе его вес, а он начал сворачивать сетку, убирая ее с меня.

— Поднимай свою задницу, — сказал он. — Кое-кого Младший все-таки любит.

— Кого же это? — спросил я.

— Он любит сестер — чьих угодно, — сказал Гарольд Своллоу, но эта мысль меня не убедила.

— Вставай, живо! — сказал Гарольд Своллоу. — Младший Джонс любит всех чьих-нибудь сестер, он сам мне это говорил, парень. Он сказал: «Каждая сестра хорошая девочка», — вот что он сказал.

— Но что он имел в виду? — спросил я, стараясь не отставать от него, он был самым быстрым сгустком человеческой плоти в школе Дейри.

Как говорил тренер Боб, Гарольд Своллоу мог летать.

Мы побежали на свет в конце тропинки; мы пробежали мимо того места, где я в последний раз слышал Фрэнни, мимо папоротников, где беки Айовы Боба стояли в очереди. Я остановился; я хотел побежать туда, в лес, и найти ее, но Гарольд Своллоу потянул меня дальше.

— Мужик, ты все равно ничего не сможешь сделать с этими парнями, — сказал он. — Нам нужен Младший.

С какой стати Младшему Джонсу нам помогать, я не знал. Только я, стараясь не отставать от Гарольда Своллоу, думал, что умру раньше, чем это выясню, и еще я думал, что если Джонс действительно любит «сестру всякого», как он ясно заявил, то это вовсе не обязательно будет хорошей новостью для Фрэнни.

— Как он любит сестру всякого? — задыхаясь, спросил я.

— Он любит их, как любит свою собственную сестру, — ответил Гарольд Своллоу. — Мужик! — сказал он мне. — Ты чего еле ползешь? Мужик, у Младшего Джонса у самого есть сестра, — сказал Гарольд. — И какие-то засранцы изнасиловали ее. Блин, — сказал он, — я думал, все это знают!