Джон Ирвинг - Сын цирка

— Спасибо, — поблагодарила Нэнси.

— И не ходите много пешком, — добавил Дарувалла.

— Я поеду на автобусе, — подчеркнула американка.

Когда, прихрамывая, она пошла к двери, доктор представил ее Джону. Ситуация для знакомства с таким симпатичным молодым человеком была не из лучших. Нэнси сразу почувствовала его европейское превосходство, которое сильно ее уязвило, несмотря на то, что Джон был чрезвычайно вежлив и предложил руку, чтобы помочь ей спуститься по лестнице. Сильнее, чем боль в ноге, ее задело его полное безразличие к ней. Ни малейшего сексуального интереса.

Нэнси попрощалась с доктором и разрешила Джону проводить ее вниз. Она знала, что много весит, однако парень выглядел достаточно сильным. Ей все больше хотелось оскорбить молодого человека, к тому же она понимала, что он-то может раскрутить пластмассовый член.

— Если вас не очень затруднит, сделайте мне одолжение. — Нэнси показала свое «сокровище», не вынимая его до конца из рюкзака. — Головка откручивается, но сейчас мне это не по силам.

Она говорила, глядя Джону прямо в глаза, пристально следя за выражением его лица, когда он обеими руками взялся за огромный пластмассовый член. Она запомнит Джона, потому что он остался величественно невозмутимым. Как только парень начал вращать головку пластмассового члена, американка его остановила.

— Достаточно, — кивнула она.

Нэнси не хотела, чтобы он увидел деньги. Ее разозлило самообладание Джона. Не может быть, что он такой непробиваемый. Американка решила смотреть ему в глаза до тех пор, пока парень не посмотрит в сторону.

— Я жалею тебя, совсем не обязательно знать, что находится внутри этой штуковины, — сказала она мягко.

Американка запомнит юношу по характерной усмешке, поскольку Джон Д стал актером задолго до того, как превратился в Инспектора Дхара. Нэнси запомнит эту усмешку, которую впоследствии узнает все население Бомбея. Она первая отвела взгляд в сторону, и это Нэнси тоже хорошо запомнит.

В Калангуте американка обошла стороной автобусную остановку, решив ехать до Панджима на попутной машине, даже если для этого пришлось бы долго идти пешком или отбиваться от бандитов саперной лопаткой. Женщина надеялась, что в ее распоряжении один или два дня до того, как найдут тела убитых. Однако тут же она вспомнила о большом куске стекла, который доктор вынул у нее из ноги, показал ей и положил в пепельницу на маленький столик рядом с гамаком. Вероятно, он его выбросит. Но что если он узнает о разбитых стеклах в «могиле хиппи» (так ее станут называть) и удивится тому, что осколок из ее ноги одного с ними цвета и размера?

Поздней ночью Нэнси вернулась к отелю «Бардез», однако входную дверь уже закрыли. Мальчик, спавший в холле на разложенных матах, еще разговаривал со своей собакой, вместе с ним охранявшей отель ночью. Из-за этого собака не услышала, как Нэнси карабкалась по лианам на балкон второго этажа. Действие укола давно прошло, нога болела, однако даже если бы больная криком кричала или стучала ногой по мебели, она все равно не разбудила бы Даруваллу.

Вследствие того, что ленч доктора уже подробно описан, нет необходимости детально рассказывать о его обеде. Можно лишь сказать, что вместо рыбы виндалуу доктор съел свинину, а также блюдо под названием «сорпотель», состоящее из свиной печени, тушеной во фруктовом уксусе. Дыхание доктора явственно доносило запах жареной утки с индийскими финиками, аромат редкого красного вина, от которого у него утром станет болеть голова и он будет лечить боль пивом. Джулия благодарила Бога за то, что ее муж захотел спать в гамаке на балконе, где только Аравийское море, ящериц и миллионы насекомых беспокоили звуки испускаемых им газов. Кроме того, жена доктора мечтала отдохнуть от той страсти, которую в Фаруке возбудил талант Джеймса Солтера. Ее сексуальные чувства были сейчас подавлены интимными размышлениями о пластмассовом члене ушедшей хиппи. Что же касается существ из мира насекомых и ящериц, то все гекконы и москиты, буквально облепившие противомоскитную сетку, которая закрывала спящего в гамаке Фарука, восторгались звуками и запахом, от него исходящими.

Перед сном Дарувалла принял ванну и обсыпал пудрой «Кутикура» все свое полное светло-коричневое тело — от головы до пальцев ног. Хорошо выбритые щеки и шею доктор освежил сильным вяжущим и ароматным дезодорантом с запахом лимона. Он даже сбрил усы, оставив лишь на подбородке маленький мохнатый клочок, лишний на его коже, мягкой, как у ребенка. Дарувалла благоухал свежестью и чистотой, и Нэнси подумала, что лишь противомоскитная сетка мешает гекконам и москитам его с жадностью съесть.