Джон Ирвинг - Сын цирка

Немец попытался объяснить ей особенности трансвеститов, однако он сам не понял, что хиджры являлись евнухами, с помощью операции лишенными мужских половых органов. Он спутал хиджру с зенана, у которых не отрезали полового члена, хотя человек и ходил в женском платье. Однажды хиджра показал Дитеру свое срамное место, однако тот посчитал его настоящей женщиной, поскольку по ошибке принял глубокий шрам за влагалище. Что касается зенана, получивших кличку «курочка с яйцами», то Дитер называл их «маленькими мальчиками с сиськами». Торговец наркотиками описал этих людей как педерастов, принимающих эстрогены, чтобы вырастить груди. Другой стороной этого процесса являлось постоянное уменьшение пениса, пока он не становился таким же крошечным, как у маленького мальчика.

Немец любил обсуждать вопросы секса. Он воспользовался слабой надеждой найти Рахула, чтобы под этим предлогом затащить Нэнси в бомбейский район «красных фонарей», хотя женщина и не хотела туда ехать. Но Дитер знал, что если падаешь, то падаешь вниз, и уверенно действовал согласно этому правилу, достигая успеха в уничтожении основ нравственности. У сексуальной развращенности имеется своя определенность, которая, по-видимому, нравилась Дитеру больше, чем неопределенность поиска Рахула.

В районе «красных фонарей» было очень жарко и влажно, воздух здесь показался ей еще более зловонным.

— Посмотри, какие они занятные, — сказал ей Дитер.

Нэнси удивилась, как эти «девочки в клетке» могут казаться «занятными»? На первом этаже старых деревянных домов в комнатках наподобие клеток ждали девочки, готовые на все прихоти клиента. Над этими клетками имелись еще 4 — 5 этажей, где проститутки сидели на балконах. Занавешенное окно сигнализировало о том, что за ним находится клиент.

Нэнси с Дитером пили чай в старом, увешанном зеркалами кафе «Олимпия» на Фолкленд-роуд, куда часто наведывались проститутки и их сводники, с некоторыми Дитер оказался знаком. Однако он не узнал ничего нового о местонахождении Рахула, поскольку эти люди даже не хотели о нем говорить. Они заявляли, что он принадлежит к трансвеститам, с которыми грех знаться.

— Говорил же я тебе, что он — «курочка с яйцами», — еще раз повторил Дитер.

Уже стемнело. Когда они вышли из кафе, то проститутки стали обращать на них более агрессивное внимание. Некоторые поднимали вверх подолы юбок и делали непристойные жесты. Некоторые кидали в американку мусором. На улице ее внезапно стали окружать группы мужчин, которых Дитер сразу же отгонял. Его развлекало подобное внимание и чем вульгарней проявлялся интерес к Нэнси, тем больше это веселило Дитера. Нэнси была слишком сильно переполнена чувствами, чтобы задать Дитеру вопрос. Она переступила черту дозволенного.

Все эти мысли проносились в голове американки, пока она все глубже погружалась в ванну. Женщина притопила пластмассовый член и прислонила его к животу. Появились пузырьки воздуха, так как отверстие не закрывал парафин. Испугавшись того, что деньги намокнут, Нэнси оставила пластмассовую штуковину, и мысли ее переметнулись к саперной лопатке в рюкзаке, чей металлический стук о пол услышал доктор.

Немец купил эту вещь в бомбейском магазине, торговавшем излишками военного снаряжения. Инструмент был оливково-зеленого цвета, а когда лопату раскладывали в длину, то черенок достигал примерно 67 сантиметров. Фиксировался он металлическим зажимом. Сама лопата могла поворачиваться под прямым углом к черенку и тогда инструмент напоминал мотыгу. Если бы Дитер остался в живых, он бы первым сказал, что его можно успешно использовать в роли томагавка. Он объяснил Нэнси, что лопата пригодится в Гоа для защиты от бандитов, временами нападающих на хиппи, а также для того, чтобы вырыть временный туалет. Глядя на лопату, развернутую в длину, американка зло продолжила про себя: а также для того, чтобы вырыть тебе могилу.

Прикрыв глаза и погрузившись в ванну, она вспомнила сладковатый, с дымком, вкус чая, который им подавали в кафе «Олимпия». После него во рту оставался горьковатый привкус. От чая в голове у нее прояснилось. Она увидела вокруг себя красные плевки от разжеванного бетеля. На нее обрушился целый шквал звуков, в основном незнакомых, психологически чуждых. Какой-то пьяница стал дергать ее за волосы, пока Дитер не свалил его ударом кулака и не дал пинков ногами.

— Более дорогие публичные дома располагаются на верхних этажах над клетками, — поведал ей Дитер с видом знатока.