Олег Тарасов - Боги войны в атаку не ходят (сборник)

— Не будем об этом, — открестился от неприятной темы голос Фалолеева.

— Как сам? Столько лет… тебя ведь из-за денег искали.

— Встретимся, поговорим.

— Ты в Чите?! — удивился Григорьев.

— Угу.

— Так приезжай! У нас компания, отличный стол.

— Не могу! — коротко отказал воскресший Фалолеев. — Завтра ещё позвоню.

Пока Григорьев переваривал новость и отходил от немалого потрясения, детвора сговорилась в парк, на аттракционы. Клич «Сейчас бы на карусельку!» был брошен самой центровой девочкой — худенькой, задиристой, но уже познавшей магические чары своих бойких карих глаз. Призыв покататься не канул в пустоту, а быстро обрёл полный комплект галдящих сторонников.

— Думай, папа, детишки в парк хотят! — выразительно заявила Григорьеву супруга, вкладывая в интонацию и пожелание с выпивкой притормозить. Однако её драгоценный муж с ходу заупрямился:

— По такой жаре — парк?! — он в поисках поддержки посмотрел на полупьяного Семёновича — своего близкого товарища и отца той самой центровой девочки-заводилы. — И поддали выше крыши, какая машина?

Семёнович, коренастый, истекающий застольным потом мужик, с понятием нагнал строгости в осоловелые глаза: в самом деле, какой парк, какая машина?!

Одёргивания отца толкнули девочку на хитрость: она чуть шагнула в сторону и умолкла, вроде как взяла свои пожелания обратно, но её насупленный вид, сокрытый от взрослых, мальчики поняли верно — качели и только качели!

— Ну, папа! — с мольбой потянулся к Григорьеву сын, — мы очень хотим!

Именинник рвался угодить бойкой кареглазой гостье любыми просьбами, любой ценой, лишь бы та запомнила его день рождения в полной, разудалой красе: чудный роскошный стол с двухэтажным тортом, разноцветные шипучие лимонады, куча каких хочешь конфет и в золотинках, и в обёртках, шоколадки — большие, маленькие! А если папа запросто увезёт компанию на карусель, счастью не будет конца! Папочка определённо должен расстараться для его праздника!

Но Григорьев-старший идею с парком упрямо отторгал:

— Сегодня — пас! — махал он руками и делал непонимающий взгляд. — Некому такую ораву везти!

— Вызови напарника с маршрута! — Наденька твёрдо держала сторону детей и не отставала с указаниями.

— Как я вызову?

— Звони его жене, пусть на конечной ловит! — без раздумий скомандовала супруга.

— Ну! Коля делом занят, а я ему вводную — хозяйских детей везти!

— Вот именно — хозяйских! День рождения у твоего сына!

— Дался вам парк! — Григорьев улыбнулся, как улыбается сказочный волшебник, сгоряча наобещавший кучу несбыточных чудес и прижатый с разоблачениями к стенке: мягко и виновато.

— Самый лучший парк в такую жару — на речке! С шашлыками!

Неизвестно, как детишки наседали бы с аттракционами дальше, но кареглазая заводила вдруг подпрыгнула на худеньких, кривоватых ножках, захлопала в ладоши и крикнула:

— Ура! Шашлыки!

Малолетние поклонники вмиг забыли про парк и карусельки, и Григорьев, с видимым облегчением, пьяной, нестойкой походкой отправился в гараж за мангалом.

После дня рождения Олег Михайлович лежал в постели, недомогал. Перебрал, конечно, он в честь сына: помнил, как тлели в мангале алые угли, как вертел он шампуры с мясом, луком и помидорами, как под детское звонкое щебетание рассовывал в маленькие ручки шпажки… а потом всё, провал!

Когда Григорьев вяло потянулся к телефону — не выползая из-под тонкой глаженой простыни, с опознанием собеседника чуть не повторилась вчерашняя история. Вопрос «кто это?» не только тревожно заметался по его сонным, заспиртованным мозговым извилинам, но чуть было не сорвался с языка. Неожиданно он вспомнил странный разговор суточной давности и будто махом сорвал покров с загадочного собеседника — «Да чтоб ты — Фалолеев!»

И опять он удивился голосу Фалолеева, что никак не вязался с прежним Геной, каким тот увольнялся из полка — китель старшего лейтенанта небрежно расстёгнут, фуражка в руках, галстук — долой! Причёска по моде — густая ершистая площадка, взгляд, из которого сразу понятно: парень навсегда и с удовольствием освобождается от бремени службы, формы и всего тошнотворно-дурацкого, что цепко охватило армию. Не вязался голос и с тем Геной, что был у коммерсанта Андрея правой рукой — этакий сноб, то ли знающий, то ли завышающий себе цену.

Интересно, как он выглядит сейчас и что принесло его в логово врага?

— Где встретимся? — спросил Фалолеев.