Олег Тарасов - Боги войны в атаку не ходят (сборник)

В роль уполномоченного агента Фалолеев вписался прекрасно. Без роздыху носился он по городам и весям, платил, отгружал грузовички, фуры, контейнеры и сам себе удивлялся — как легко, оказывается, деньгу колотить, если с умом и капиталом. Для дел, которых у него в Чите тоже хватало, в полном распоряжении находились хозяйские «Жигули»-«четвёрка».

Насколько радовали Фалолеева собственные способности, с ходу обретшие применение, настолько и огорчал его факт, что он гнёт спину на дядю. Пусть на хорошего парня, можно сказать, товарища, но всё равно — на дядю. И мысли о своём старте часто посещали неутомимого помощника: «Эх, своего бы капиталу! Поднялся бы, мама, не горюй!»

И всё же Фалолеев нашёл, где проявить житейскую смекалку и позволительную изворотливость, чтобы «закапало» в его личный карман, — подвизался поставлять водку в несколько киосков, что пошли плодиться по читинским улицам и закоулкам, как грибы. Долго он влезал в доверие к местным коммерсантам, для их удобства брал на себя многие суетные дела — совмещал в своём лице и добытчика, и экспедитора, и грузчика, но, в конце концов, после седьмого пота с левым заработком всё обустроилось весьма выгодно и конфиденциально.

Жизнь наладилась: живи — не тужи!

Гостеприимный круговорот, что завертелся волей и деньгами Андрея, втягивал в свою ненасытную воронку всё новых и новых участниц развратного «кордебалета». Появление свежих персон женского пола, когда одна «оприходованная» гостья через неделю приведёт двух подружек, а те в свою очередь притащат гулять ещё по парочке, Фалолеев ассоциировал с цепной ядерной реакцией.

Нескончаемая вереница легкодоступных партнёрш придавала его жизни большое и чрезвычайно приятное разнообразие, но то, что однажды здесь появится девушка, которая круто изменит его жизнь, он никогда и не предполагал…

Когда Лина, влекомая той самой отлаженной «цепной реакцией» (о чём она, может, и не подозревала), прошла с порога в коридор, мужская половина, выскочившая оглядеть новенький «заход» и, кстати, себя показать, остолбенела. Что коротющая джинсовая юбочка, конечно же, первым делом привлечёт к себе внимание — вопросов не было, но, Боже, какие ножки предшествовали этой юбочке, какие восхитительные бёдра-идеальной формы, загорелые, словно налитые свежесобранным гречишным мёдом! Безупречные ноги в самом лакомом месте исчезали под узенькой полоской джинсы, и одним из довольно скромных желаний, рождавшихся сейчас в мужских головах, было желание стать ветром-разбойником: чтобы без спроса ворваться в запретное пространство и вдоволь поозоровать там.

Несмотря на то, что в коридоре толкалось ещё четыре гостьи, взоры взведённых ожиданием самцов исследовали исключительно высокую прекрасную незнакомку, исследовали жадно, ненасытно, ошеломлённо. Сгорбленная мышка, её приведшая, понимала, что будет с парнями от такого подарка (доставкой роскошной дивы она устроила очередной взаимозачёт своего серого пребывания), и теперь за немой сценой наблюдала с некоторым удовлетворением и в то же время с тайной ревностью.

Восторженно-растерянный поед глазами чересчур затянулся, и это, похоже, не было виновнице в диковинку, поскольку она с кротостью пережидала немую паузу. В самом деле, разве ж способен человек единым махом, вмиг насладиться драгоценным музейным экспонатом или картиной выдающегося художника? Что такое минута, пять, десять или даже час, когда перед тобой ошеломляющее проявление божественной красоты? Успеет ли столь быстро запечатлеть его контуры и образ сознание человеческое, успеет ли столь быстро пропитаться трепетным неземным эфиром созерцающая душа?.. Нет, даже чрезвычайно вместительная душа никак не сможет за раз впустить необъятный трепетный эфир, ибо божественная красота ищет для вмещения те самые бездонные закрома, что способны наполняться, наполняться, да никак не наполниться…

Итак, на Лину смотрели во все глаза. После стройных длинных ног мужские взгляды переметнулись на изящную талию; на грудь, спрятанную под белую оборчатую блузку (не мещанских лекал), но никак не скрывающую, что и эта женская прелесть в самой сочной поре и самых аппетитных размеров; на безупречное в своей красоте гладкое, с ровной и лёгкой смуглостью лицо, пышно обрамлённое чёрными волнистыми волосами.

Человеку свойственно вокруг себя много чего не замечать: по недогляду, природной лености глаз или по привычке быть погружённым внутрь себя, и потому оставаться безучастным ко многим проявлениям мира. Однако кое-кому из другой, зоркой породы безучастность свойственна вовсе но особой причине: эмоции от увиденного преднамеренно, должным образом скрываются, потому как показное равнодушие «видавшего виды человека» в большой цене, особенно средь молодых, незрелых натур.