Лесли Уоллер - Семья

Che dolce! [125] Как приятно! (ит.) Было бы чертовски приятно отрешиться от дел, которые должен был делать Рокко, зарабатывая на пропитание. Даже просто хотя бы не думать о подобных вещах, уже хорошо. Уже прекрасно, ради этого только и стоило жить. Надо только поддерживать эту иллюзию, и все будет хорошо.

Три полицейские машины, воя сиренами, сверкая красными и желтыми огнями на крыше, промчались по Центральному парку, пересекли осевую линию и устремились к востоку не по своей полосе.

Дон Винченцо почувствовал уже знакомую дрожь.

Сирены выли и выли, две машины круто свернули направо и помчались на юг по Пятой авеню. Другая продолжала гнать к востоку по Пятьдесят девятой улице, хвостовые красные огни были видны, пока она не свернула на Парк-авеню, а там — к центру.

— Что стряслось? — спросил Дон Винченцо.

Швейцар пожал плечами.

— Что-то в «Уолдорф». Ваше такси, сэр.

Дон Винченцо стал залезать в машину. Он бросил последний взгляд на тихий Центральный парк, если бы он мог подольше им полюбоваться!

Кимберли был рад только одному. Здесь не было лошадей. Лошади пугали его, как многих пеших людей. Даже полицейские не всегда могли контролировать своих лошадей. Но по какой-то причине здесь полиция управлялась без конных, только патрульные на машинах.

Кимберли стоял на углу Пятидесятой улицы и выглядывал Эдис. Он наблюдал, как три полисмена выволокли молодого человека в кожаных брюках, пиджаке из оленьей кожи и с бусами на шее. Молодой человек висел кулем, пока полицейские волокли его через толпу на боковую улицу, где уже поджидал патрульный пикап.

— Эй, эй, Л.Б.Д.! [126] Инициалы Линдона Бейнса Джонсона (1908–1973), президента США, начавшего агрессивную войну во Вьетнаме. — скандировала толпа. — Сколько еще ребят ты убил сегодня?

— Двух, четырех, шестерых, восьмерых, почему мы не ведем переговоры? — шумела толпа.

— Эй, эй, Л.Б.Д.! Сколько еще ребят…

Кимберли и остальная головная группа демонстрантов тесно прижимались друг к другу, так, чтобы их тела не были разъединены напирающими полисменами, и вопили в уши друг другу, чтобы быть услышанными.

— Шесть, восемь, почему мы не ведем переговоры?

— Свободу теперь! — во весь голос прокричал какой-то мужчина.

— Свободу теперь! — откликнулась толпа.

— Свободу здесь! — проорал мужчина.

— Свободу там! Свободу, свободу повсюду!

С юга, выехав откуда-то со стороны Центрального вокзала, перед входом в «Уолдорф» посреди улицы остановился огромный крытый грузовик «Херц». Из раскрывшейся двери высыпала дюжина полицейских в белых защитных шлемах с длинными помповыми ружьями, они образовали компактную группу, грузовик уехал.

Кимберли видел, что несколько кварталов во всех направлениях в северной части Парк-авеню были блокированы для проезда автомобилей. Блокирована была и прогулочная зона по другую сторону. Патрульные машины прибывали парами и по одной, полиция скапливалась на всех углах к востоку до Лексингтон-авеню и к западу до Медисон-авеню. Весь огромный район был оцеплен кордонами. А он никак не мог отыскать Эдис.

Несмотря на шум, ослепительный свет телевизионных ламп, бешеные проблески красных фонарей на крышах патрульных машин, Кимберли вдруг представил, что они здесь одни. Остальная часть Нью-Йорка, казалось, исчезла, чтобы не вмешиваться.

— Они изолировали нас, — крикнул кто-то ему на ухо.

— Да, ловко проделано.

Какая-то женщина стала кричать так пронзительно, что у Кимберли зашумело в ушах. Ее волок полицейский к задней дверце патрульного пикапа, жестом он приказал ей войти внутрь.

— Меня ударили! — кричала она. — Ударили!

Сводный голос толпы неожиданно зазвучал еще громче.

Полицейский офицер захлопнул дверь патрульного пикапа, и тот, ревя сиреной, тронулся с места. Хорошо одетый мужчина с трубкой во рту обратился к офицеру:

— Зачем вы…

Два полисмена подхватили его под мышки и поволокли в сторону Парк-авеню, куда уже подкатывал другой патрульный пикап с распахнутой задней дверью. Они забросили внутрь хорошо одетого мужчину.

Теперь уже полицейские образовали цепь, они выхватывали демонстрантов из толпы и отправляли в поджидавшие патрульные машины, которые одна за другой отъезжали, а на их место приезжали новые за очередной партией.

— Все кончено, — неожиданно прогремел в мегафон высокий, спокойный мужской голос.

Кимберли обернулся и увидел седовласого мужчину в гражданской одежде, стоящего на проезжей части рядом с патрульным пикапом.