Александр Зиновьев - Желтый дом. Том 2

Потом все наперебой начали вспоминать старые-престарые хохмы на темы классической русской литературы — как Татьяна ехала в карете с поднятым задом; как Маша Троекурова сношалась с Дубровским через дупло; как у Челкаша сквозь драные штаны было видно его пролетарское происхождение; как Лермонтов родился в деревне у бабушки, в то время как его родители жили в Москве; как Тарас Бульба закричал на Андрея, чем он его породил, тем и убьет. От хохм перешли на старые скабрезные анекдоты о Пушкине, потом — на современные политические анекдоты с использованием тем и имен русской литературы. Потом Членкорица закатила речь, из коей стало ясно, что из классической русской литературы она читала только «Каштанку» (чья вещица, она не помнит, но плакала до слез) и «Левшу» (чья вещица, она тоже не помнит, но смеялась до слез). Добрая Девица сказала, что она больше всех любит Катюшу Маслову, а Беззубая Докторица возразила ей, сказав, что ей ближе Анна Каренина. Инженер сказал, что революция была явно на пользу нашим бабам: теперь, если они подозревают мужей в шашнях, они могут писать заявления в партбюро, а не кидаться под поезд. Шутки шутками, сказал Кандидат, а по самоубийствам мы обогнали все европейские страны.

Так в чем же дело? Не ждите ясного и четкого ответа: такового просто нет. На такие вопросы можно ответить только одним способом: новыми вопросами, то есть слегка отодвинув прежние вопросы. И чем дальше вы будете допытываться до сути дела, тем ближе вы будете к вопросам первоначальным. Причина такого своеобразного «круглого тупика» состоит в том, что наш человек есть лишь функциональная частичка некоего более сложного целого — коллектива, но такая частичка, которая отражает в себе все качества этого целого, переносит их на себя и воображает себя их обладателем. Он есть частичка целого, обладающая амбициями и самомнением целого. Он движим не внутренними силами, а другими частичками, то есть силами внешними. Но воспринимает внешнее движение как результат его собственного. Вместе с тем целое, частичкой которого является наш человек, само есть лишь постольку, поскольку оно состоит из наших людей, поскольку оно отражает в себе, объединяет, обобщает и воплощает лишь то, что содержится^ наших людях по отдельности. Они, то есть наш человек и наш коллектив, рождаются и существуют как нечто единое и неразрывное целое. Дело не просто в том, что множество людей образуют коллектив, — это было бы слишком просто. Дело в том, что отдельный человек и коллектив есть нечто целое, причем неразделимое. Слишком хитроумно, скажете? А что поделаешь! Можно было бы расчленить все, разграничить и упорядочить. Но это было бы мертвое мясо, а не живое тело общества. Тем более в мясе не обнаружишь души. А нас ведь интересует здесь именно душа и даже сверхдуша.

Сверхдуша есть не просто коллективное сознание. Это — душа коллектива. В чем она заключается? Где она помещается? Тут нет проблемы, что в ней помещается, ибо в ней не помещается ничего. Тут, повторяю, есть лишь одна проблема: что она такое, то есть где помещается, или где она помещается, то есть что она такое? Ужас таких проблем состоит в том, что факт существования явления полностью исчерпывает суть его существования. Неясно? Знаю сам. Но я могу дать лишь один совет, как рассеять неясность: вернитесь к началу и проделайте путь снова. И вы тогда умножите ваши неясности. Но это и есть единственный путь к ясности: лишь большая неясность рождает ясность малую.

Сколько веков физики, химики, биологи бьются над тайнами атомов и молекул! Сколько их бьется! И какие тайны ! И какие средства они имеют в своем распоряжении! А итоги? Все новые и новые проблемы. Человек же как существо общественное и коллектив человеческий многократно сложнее атомов и молекул. И бьются над ним отнюдь не умы первостепенной важности, и не в таком количестве, и не с такими средствами. К тому же подавляющее большинство бьется отнюдь не с целями познания я и ясности, а с целями совершенно прозаическими. Так о какой же ясности тут может идти речь?! И может быть, не так уж плохо, что ее нет. Неясность и непонимание есть тоже результат. И трудно вычислить, что более способствовало прогрессу человечества — прогресс истины или прогресс заблуждения.

Но вернемся к сверхдуше. Усложнение живой (а может быть, и мертвой тоже) природы происходит по такой схеме. Имеются некие частички, которые по тем или иным причинам объединяются в целое. Эти частички имеют некие свойства, благодаря которым и целое приобретает аналогичные свойства. С другой стороны, объединение в целое порождает некие свойства, становящиеся свойствами частичек, — процесс этот взаимный. Но целое обладает свойствами частичек только особым способом, а именно — путем разделения свойств частичек и распределения их по разным частичкам. Происходит разделение функций частичек так, что отдельные частички становятся специальными носителями и представителями того или иного свойства частичек в их коллективе в целом. Но при этом частички в какой-то мере и форме сохраняют эти свойства за собой. Например, каждый нормальный человек как существо социальное обладает телом и разумом (сознанием, интеллектом). При объединении людей в коллектив последний тоже оказывается существом с телом и разумом. Но теперь функции тела воплощаются в одних людях, а функции разума — в других. Каждый человек при этом сохраняет тело и разум, но они теперь играют иную роль: разум одним людям служит для того, чтобы они нормально выполняли функции тела коллектива, а тело Другим людям служит для того, чтобы они смогли выполнить функции разума коллектива. Возьмите теперь множество свойств людей и их коллективов, более сложные коллективы, состоящие, в свою очередь, из коллективов. И вы получите картину такой ужасающей степени сложности, по сравнению с которой создаваемая физиками биологами, химиками и прочими естествоиспытателями картина покажется примитивным лубком.