Кристофер Мур - Самый глупый ангел

— О, это мне без разницы. Но ты копаешь под Лену. Под мою подругу Лену. Ты только что ездил к ней домой, будто она какая-нибудь преступница. Это все радиация, правда?

— Есть улики, Молли. И дело не в том, что я раскумарился. Я нашел в грузовике Дейла шерсть крылана, а крылан есть у Лениного нового друга. К тому же мальчишка Баркеров сказал… — (На улице завелся грузовик.) — Я должен с ней поговорить.

— Да Лена мухи не обидит. Она привезла мне сыр к Рождеству, бог ты мой. Она пацифист.

— Я знаю, Молли. Я не утверждаю, что она кого-то обидела, но мне нужно выяснить…

— А кроме того, некоторых ебучек давно пора было шлепнуть!

— Она тебе что — рассказала?..

— Мне кажется, трава в тебе выявляет твою мутантскую сущность. — В руке у нее осталась лапшина от лазаньи, и ею Молли ему грозила. Будто в кулаке бьется какая-то живая тварь… но с другой стороны, отходняк у него еще не наступил.

— Молли, да что ты мелешь? Какая еще «мутантская сущность»? Ты принимаешь медикаменты?

— Как смеешь ты обвинять меня в том, что я сумасшедшая? Это еще хуже, чем если бы ты спросил, не пора ли моим месячным — и, кстати сказать, им не пора. Но я просто отказываюсь верить, что ты способен намекать, будто меня следует пичкать медикаментами. Мутант и сволочь! — И она метнула в него лапшину, а он пригнулся.

— Тебя не пичкать ими надо, а накачать, сука чокнутая! — С насилием Тео справлялся не очень — даже с насилием в форме полуразмякшей манки, — но после начального всплеска он незамедлительно утратил боевой дух. — Прости меня, сам не знаю, что на меня нашло. Давай только…

— Прекрасно! — заявила Молли.

Она вытерла руки о кухонное полотенце и метнула им в Тео. Уворачиваясь, он будто бы пулей летел сквозь смазанное время Матрицы; на деле же был просто неуклюжим парнем, который чуть-чуть спекся. И полотенце в него бы все равно не попало. Молли ураганом пронеслась по всей хижине в спальню и рухнула на пол за кроватью.

— Молли, ты не ушиблась?

Она встала, держа сверток размером с обувную коробку, в праздничной рождественской упаковке. К нему прицепилось несколько махров пыли. Молли протянула сверток Тео:

— Вот. Забирай и уходи. Я не хочу больше тебя видеть, предатель. Иди.

Тео изумился. Она его что — бросает? Просит его бросить ее? Как же все пошло не так и почему вдруг так быстро?

— Я не хочу никуда идти. У меня очень плохой день, Молли. И я пришел домой, надеясь хоть на какое-то сочувствие.

— Вот как? Ладно. Вот тебе сочувствие. Ой, бедный обдолбанный Тео, какая жалость, что ты должен копать под мою лучшую подругу за два дня до Рождества, а не забавляться на своем нелегальном огороде, который похож на высокогорные джунгли людей-гиббонов.

Она протянула ему подарок, и Тео принял его. Что же она мелет, черт возьми?

— Так все дело и впрямь в моем триумфальном садике?

— Открывай, — скомандовала Молли.

И больше не сказала ни слова. Только подбоченилась и пригвоздила его к месту взглядом, означавшим: «Сим надаю тебе по заднице или выебу так, что мозги из ушей потекут». Взгляд этот одновременно ужасал и возбуждал Тео, и он не всегда понимал, в какую сторону Молли двинется, а знал только одно: так или иначе она останется довольна, ему же на следующий день обязательно будет худо. То был взгляд Малютки Воительницы, и Тео убедился окончательно: в Молли взыграла «художественная жилка». Наверное, она действительно перестала принимать медикаменты. И обращаться с ней нужно очень осторожно.

Он попятился — недалеко — и оборвал со свертка упаковку. Внутри оказалась белая коробка с серебряной печатью самого эксклюзивного местного стеклодува, а в коробке, обернутый синей тканью, — самый красивый бонг, какой Тео доводилось видеть в жизни. Что-то из эпохи ар-нуво, только с современными материалами — сине-зеленое стекло, сквозь которое бежали изящные серебряные ветви. Если вертеть перед глазами — будто идешь по лесу. Чашку и черенок, точно по его руке, отлили из чистого серебра, и тот же древесный узор как бы перетекал на них со стекла. Да, это сделали именно для него, именно под его вкусы. Тео почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы, и сглотнул их.

— Какой красивый.

— Ага, — ответила Молли. — Как видишь, меня беспокоит совсем не твой огород. А ты сам.

— Молли, да я же только поговорить хочу с Леной. Ее друг пригрозил мне шантажом. А я выращивал всего-навсего…

— Забирай и уходи, — сказала Молли.

— Милая, тебе нужно позвонить доктору Вэл, может, она согласится тебя посмотреть…