Хосе Альдекоа - Современная испанская новелла

Вдруг она спохватывается.

— Тина, пойди привези отца домой, уже холодно… Не дай бог схватит воспаление легких… Нам только этого не хватает… К шелудивому псу все болячки липнут…

Выталкивает девочку из‑за стола.

— Слышишь, что тебе говорят?.. Привези отца.

Тина берет недоеденный кусок хлеба и, откусывая на ходу, направляется к двери.

Ана снова бьет ложкой по тарелке.

— Отса!.. Отса!..

Сента берет малышку на руки, вытирает ей сопли, которые текут в рот, и крепко целует.

— Что за красавица у меня дочка! Ну что за красавица… А теперь спать! Тина уложит тебя.

Ана не хочет ложиться. Она кричит, дрыгает ножками.

— Нет!.. Нет!..

— В кровать… в кровать…

Тина ввозит в комнату парализованного отца, толкая перед собой кресло.

Хоакин говорит:

— У меня замерзли руки.

— Ну вот!.. К вечеру становится очень холодно… Нечего сказать, весна!

Хоакин потирает руки.

— Есть что‑нибудь горяченькое?

— Кофе… Хочешь, я уложу тебя в постель?

Хоакин колотит кулаками по ручкам кресла.

— В постель, в постель!.. Мне осточертела эта постель… Я в ней гнию заживо.

Сента хочет что‑то сказать, но не решается. Наконец поворачивается к нему спиной, ставит ковшик на плиту и говорит:

— Тогда… тебя уложат дети… Я должна уйти… Возможно, приду поздно… Если подвернется работа…

Андрес смотрит на мать. Смотрит на отца. Мать стоит к нему спиной, слегка склонившись к плите. Отец открывает рот, словно хочет о чем‑то спросить, но ничего не говорит. Потирает руки. И вдруг снова начинает колотить по креслу, кусает губы.

Сента говорит:

— Сейчас кофе будет готов… Как бы не выкипел… Я, кажется, слишком много воды налила… Он будет стоять здесь, на плите, если захочешь…

— Ничего я не хочу…

— Ну, хорошо, хорошо… Я говорю, если захочешь, Тина тебе даст.

— У нас ничего нет выпить?

— Еще чего… выпить, выпить… Ты же знаешь, врач сказал, никаких…

— К черту врача! Какое ему до меня дело? Разве он гниет в кресле?

— Он печется о твоем здоровье.

— Пусть держит при себе свои советы… Уж лучше бы я сдох!

Сента заканчивает убирать со стола и ласково проводит рукой по взъерошенным волосам сына.

— Не понимаю, что с тобой такое. Ты ничего не ел…

Андрес сбрасывает руку Сенты и встает из‑за стола. Сента пожимает плечами.

— Хм!.. Все вы хороши! У меня и без вас достаточно забот, а вы сами не знаете, чего хотите… Пропади вы все пропадом!

Она берет малышку на руки. Девочка дрыгает ножками. Плачет. Не хочет ложиться. Сента больно шлепает ее и несет в постель.

— Может, ты замолчишь?.. Безобразница!.. Кричи, кричи и ты тоже. Я от всех вас с ума сойду… Вот отстегаю тебя так, что попка станет краснее помидора… Безобразница!.. Мне бы давно следовало убраться отсюда, а я…

Хоакин бьет себя по мертвым ногам.

— А я… Хоть бы я сдох!.. Хоть бы меня разорвало на куски! Зачем мне жить?..

Сента кричит из комнаты, где укладывает спать Ану:

— Андрес! Узнай в киоске, нет ли «Пуэбло». Возьми у меня в сумке две песеты.

Тина опережает его. Берет деньги и убегает.

Андрес и отец остаются вдвоем.

Молча смотрят друг на друга. Все, как обычно. Ужин в свое время. Теперь она укладывает девочку. Затем: «Принеси «Пуэбло» отцу». И прежде чем уйти: «Давайте купим радио в рассрочку, это тебя отвлечет. Радио очень развлекает». Вот так. Все в порядке. Все довольны, а? Все довольны. А чем, собственно говоря, им быть недовольными?.. Чем?.. Вам чего-нибудь не хватает? Нет. В чем же дело тогда?.. Тогда остается только молчать и кусать губы…

Хоакин бьет кулаками по своим мертвым ногам. Кусает губы. Смотрит па Андреса.

Андрес отворачивается.

Сента выходит из соседней комнаты, снимает с себя клеенчатый передник. Моет руки. От них пахнет жавелем. Сента льет на них немного одеколона и ожесточенно вытирает. Теперь от рук пахнет дешевой парикмахерской. Перед маленьким зеркальцем на стене она красит губы и укладывает волосы.

Хоакин не выдерживает, — Хороша!.. Хороша!.. Как на картинке.

Сента резко оборачивается к мужу, собираясь что‑то сказать. Но вовремя сдерживается. Пожимает плечами. Думает: «Он и так несчастлив. Зачем увеличивать его страдания? Надо терпеть… Другого выхода нет…»

Но выход есть, и она это знает. Она знает также, что никогда не решится поместить его в приют или в больницу.

Уходя, она сталкивается с Тиной, которая бежит с газетой в руках.

— Дай отцу. Поможешь ему лечь в постель. В ковше кофе, если он захочет.