Геннадий Падерин - Шахматы из слоновой кости

Однако судорог и на этот раз не наблюдалось. Подумал: а что, если для меня вода была недостаточно холодной? Может быть, не прекращать купаний, пока не станет река?

Попробовал. Снег уже лег, ледяные закраины на реке появились, уже мороз около семи градусов, а он все купается, плавая минут по десять – пятнадцать. Увы, никаких судорог!

На берегу познакомился с женщиной, которая, подобно ему, каждый день приходила па реку. Правда, она не решалась плавать, а только окуналась и затем быстренько выбиралась на берег, но для человека, которому за семьдесят – да, ей исполнилось семьдесят два года! – и такое можно признать подвигом.

Коновалов поинтересовался, не было ли у нее судорог? Нет, она не смогла припомнить такого случая, хотя несомненно все же боялась их.

Значит, судороги тоже под вопросом? Тогда, может быть, в несчастьях повинны омуты, воронки, водовороты?

Как правило, водовороты возникают в реках, то есть в текущей воде. Коновалов еще со школьной скамьи помнил «Занимательную физику» Перельмана, которая знакомила читателя с «всасывающим действием текущей воды».

«Этим же объясняется и опасность быстрин для купающихся, – говорилось здесь, – всасывающее действие водоворотов. Можно вычислить, что течение воды в реке при умеренной скорости 1 м в секунду втягивает человеческое тело с силой 30 кг! Против такой силы нелегко устоять, особенно в воде, когда собственный вес нашего тела не помогает нам сохранить устойчивость».

Вот так, товарищ Коновалов: именно водовороты повинны в несчастьях. Можно на этом успокоиться.

Успокоиться? Нет, надо проверить!

И Коновалов отправляется в Академгородок – в Институт гидродинамики, где просит помощи у доктора наук О. Ф. Васильева: нужно смоделировать водоворот и посмотреть, что происходит в водоворотной зоне с… Нет, не с человеком, конечно, а, скажем, с шариком из смеси парафина и гудрона, с шариком, удельный вес которого

чуть меньше единицы и, следовательно, ему обеспечена нормальная плавучесть.

Васильев предоставляет в распоряжение странного врача имеющийся в лаборатории большой лоток с прозрачными стенками. И выделяет ему «помощника» – кандидата технических наук Евгения Романова. Вместе с ним Коновалов воздвигает внутри лотка, возле одной из стенок, преграду и, когда пускают в лоток струю воды, позади воздвигнутой преграды создается водоворотная зона. Кидают в поток шарики. Наблюдают. Стойких вращательных движений с уходящими вниз струями, – а только такие движения и следует учитывать,- не создается. Раз за разом повторяют опыт, и раз за разом один и тот же результат: шарики если и тонут на мгновение, то ниже водоворота немедленно всплывают.

– Что же получается, Евгений Михайлович, – резюмирует Коновалов, – получается, что водовороты тоже можно реабилитировать?

– Нет, Евгений Дмитриевич, – отвечает Романов, – человек – не шарик из парафина. Это я даже по себе могу судить: один раз на Волге лодка перевернулась, и я без малого час барахтался в водовороте, пока наконец выбрался на берег.

– Вот видите: барахтались! Поэтому я позволю себе перефразировать ваше выражение: шарик из парафина – не человек: шарик пассивен, человек, даже растерявшись, будет барахтаться… Но вообще-то все это подлежит тщательной проверке, необходим натурный эксперимент.

И он едет на Енисей…

«Затея связана с риском для жизни. Я могу дать «добро» на эту поездку лишь в случае, если ты обо всем расскажешь Гале».

Галя узнала об эксперименте, правда, не все, что пришлось пережить в те дни на Енисее. Пожалуй, если в чем он и готов был в душе согласиться с расстроенной женой, так это в отношении Казачинского порога: риск был слишком велик, тогда как заплыв этот, по строгому счету, уже не требовался – для научного обоснования своих выводов ему вполне доставало опыта предыдущих обследований енисейских водоворотов.

Однако даже и здесь он не мог бы назвать свое поведение безрассудным: ведь прежде чем обратиться к людям с призывом ни при каких обстоятельствах не терять в воде присутствия духа, он должен был получить полную, безоглядную, до самого донышка уверенность – для себя получить! – что человеку действительно не страшны даже самые грозные водовороты.

Ну, а что касается риска… Конечно, как-то обезопасить себя было бы вроде и разумно, однако, как говорят ученые, эксперимент должен быть «чистым»: применение спасательных средств, пусть самых элементарных, уже внесло бы свою окраску в психологический настрой пловца.