Феликс Кандель - Коридор

У циркового артиста Пети Лапушкина родился сын. Родила ему жена Тося Сережку Лапушкина и растолстела. Была человек-каучук‚ человек-змея‚ а стала домашняя работница‚ без специальности. Висел Петя Лапушкин под потолком‚ ухватившись зубами за крюк‚ тренировался‚ искоса поглядывал вниз‚ а по полу ползал упитанный Сережка‚ весь в ямочках‚ ручки-ножки в перевязочках – укусить хочется‚ и ходила‚ переваливаясь утицей‚ толстая жена Тося‚ поглядывала на мужа снизу вверх влюбленными глазками-вишенками. Когда Петя Лапушкин выступал в Москве‚ каждый вечер опрометью бежала смотреть‚ как появлялся он на манеже в блестках-перламутре‚ делал под грохот барабана коронный свой номер. Подобрал Петя Лапушкин молодых акробатов‚ подучил‚ натренировал – мирового класса номер. В пятьдесят четвертом году первый раз выехал за границу. Перед поездкой всю группу сводили в закрытый распределитель‚ приодели одинаково‚ научили как за столом есть‚ что пить‚ с кем разговаривать‚ чтобы не уронили чести советского артиста. Приводили пример: ездил ученый в Рим‚ на симпозиум‚ между заседаниями появился на пляже в синих мятых трусах до колен‚ – хохот стоял среди купающихся‚ весь пляж сбежался‚ думали‚ что снимают кинокомедию скрытой камерой. Напуганные примерами‚ собрались отъезжающие еще раз‚ перед полетом‚ обсуждали возможные варианты‚ ждали провокаций. "Товарищи! – предложил руководитель группы. – Давайте прорепетируем выход из самолета".

Вернулся Петя домой – вся квартира собралась поглазеть на диковинные вещи. На их памяти никто за границу не ездил‚ и было много вопросов насчет того‚ как живут‚ что едят‚ много ли безработных‚ сильно ли загнивают и сколько они там еще продержатся. Петя привез кучу вещей‚ одевался‚ как Бог‚ – прохожие оглядывались‚ – и жена его Тося совсем потеряла голову от любви к мужу. И тогда он ушел из дома. "Не могу больше. Куда ни повернешься‚ всё на тебя преданные глаза смотрят". Им бы иметь две комнаты‚ чтобы уединиться‚ закрыть за собой дверь‚ побыть одному‚ соскучиться‚ – он бы‚ может‚ и не ушел. Уехал из квартиры‚ живет у приятеля‚ приходит к бывшей жене в гости‚ ужинает‚ остается на ночь. Живут дружно‚ не ругаются: всё стало проще‚ не так обязательно.

Лопатин Николай Васильевич ушел на пенсию ровно в шестьдесят. Дня не пересидел: сегодня стукнуло‚ завтра ушел. Тогда приняли закон о пенсиях‚ и в газетах много писали о достойных проводах. Человек всю жизнь проработал в банке‚ считал деньги. Сколько их через его руки прошло – не перечесть. И без единой ошибки. Кого уж достойно провожать‚ как не его? Подарили телевизор. Сиди дома‚ смотри передачи‚ жди почтальона с деньгами. Лопатин Николай Васильевич расчувствовался‚ позвал сотрудников в ресторан. Все выпили‚ и он выпил‚ а так как в пьяном виде всегда говорил правду в глаза‚ то и тут высказал всё‚ что он о них думает. Кто подхалим‚ кто бездарь‚ кто выскочка‚ а кто не на своем месте. Скандал был грандиозный‚ из ресторана выскакивали‚ будто оплеванные. "Погодите‚ – пообещал некий бухгалтер. – Я тоже позову. Я тоже выскажу. Мне даже напиваться не надо". Лопатин Николай Васильевич извиняться не пошел – было стыдно‚ а телевизор перетащил к дочке Ляле: там внучка растет‚ для нее детские передачи показывают.

Живет Ляля теперь отдельно‚ получил Веня Вдовых от завода квартиру‚ и Лопатин Николай Васильевич у них вместо няньки. Худой‚ тощий‚ скулы торчат‚ редкие седые волосы дыбом. В магазин сбегает‚ обед сготовит‚ погулять внучку выведет: даже не пьет при ней. Если уж совсем невмоготу‚ едет домой и там принимает. Жена Лопатина приглядывалась сначала к внучке‚ присматривалась‚ что-то настороженно выискивала‚ а потом потеплела‚ стала обыкновенной бабушкой и даже пускала в свой кабинет. Внучка – боярских кровей‚ и принялась учить ее жена Лопатина стихам‚ музыке‚ французскому‚ но осталась внутри тревога: не прорвутся ли в ребенке родственники Лопатина Николая Васильевича‚ костромские мещане‚ не потеснят ли боярский род. Дарила внучке книги‚ надписывала на обложке "Милой Галочке – просто так"‚ даже с соседями беседовала иной раз про беспокойные детские дела. Но увезли внучку на новую квартиру‚ и она ни разу у них не была. Звали – отказывалась. Перестали звать – злится. Лежит целый день в кровати‚ в потолок смотрит. Радио не слушает‚ газеты не читает: про мировые события знать ничего не желает. Раздражают ее мировые события. Читает одного только Бунина‚ по пятому‚ по седьмому разу‚ да кофе варит себе на плитке‚ черноты дегтярной. Высохла‚ потемнела лицом‚ похожа на старую злую барыню. Достала из сундука старинные платья‚ накидки. Когда идет в булочную‚ подолом асфальт метет‚ прохожие пальцем у лба крутят. Изредка едет на край Москвы‚ в Черемушки‚ прячется за деревья‚ внучку поджидает. Увидит Лопатина за руку с девочкой‚ жадно глазами вопьется‚ ищет следов ненавистных костромских мещан‚ а потом бежит обратно‚ путается в длинном‚ до земли, платье. Запирается в комнате‚ валится на кровать‚ жадно курит‚ смотрит в потолок. Глаза сухие‚ блестящие.