Андрей Портнов - Автово

Сейчас между нами опять произошла небольшая стычка, и я, велев ему, чтобы к моему приходу стол был абсолютно чистым, вышел в коридор.

У татар играла музыка, к ним я и решил зайти. Под руку попался Майкл.

— Немедленно положи кота, Рыжий, — дико заорал Мартын. — Ему же больно!

— Ой, подумаешь, кота за хвост взял, — искусственно улыбаясь, ответил я, отбросил в сторону Майкла и прошёл в комнату.

В 211-ой на настенных полках красовались коллекции бутылок и сигаретных пачек. Разглядывая их в надцатый раз, я спросил:

— А какие сигареты самые лёгкие?

— «Camel» — ответил Наиль. — А что?

— Да так, надо же что-то спросить.

Очевидно, Наиль в тот момент не так меня понял или, как обычно, решил приколоться, потому что, как я узнал потом, «Camel» — одни из самых крепких сигарет.

Посчитав, что Владичка хотя бы частично прибрался на столе, я вернулся в 215-ую.

На столе живописно валялись крошки и разлитый чай. Рядом, совершенно игнорируя это обстоятельство, сидел Владик и делал вид, что полностью «ушёл» в книжку, которую он читал.

— Да, в таком возрасте привычки уже не изменить, — подумал я и ушёл в столовую…

На следующий день, гуляя по городу, я вышел из метро «Владимирская» и совершенно случайно мне в глаза бросился табачный киоск. От нечего делать я принялся изучать его витрину. Среди прочих сигарет там красовались две пачки «Camel» — одна за 3 тонны, другая за 4. По мне, так они были абсолютно одинаковыми. Я решил поинтересоваться такой разностью у продавщицы.

— Да вы что, — возмутилась та, смотря на меня как на недоразвитого, — по три — это наши, а по четыре — американские. Это сейчас каждый младенец знает.

— Наверняка, она думает, что человек, только что родившись, сразу же после груди матери хватается за сигарету, — подумал я про себя.

— Давайте по три.

Клянусь, это не я сказал! Хотя слова эти вылетели из моего открытого рта, но говорил во мне кто-то другой. Что произошло со мной в тот момент, кто руководил тогда моими мыслями? Вопрос серьёзный и безответный.

Через секунду я держал в руках настоящую пачку сигарет и смотрел на неё с выражением какой-то странной умолишенности. Продавщица, решившая ещё раз посмотреть на недоумка, задающего столь нелепые вопросы, высунулась из киоска и, поглазев, как я ежесекундно подношу пачку к носу и делаю дыхательные движения, должно быть ещё раз убедилась в моей недоразвитости.

До «Автово» я ехал в невменяемом состоянии, пытаясь унять охватившую меня внутреннюю дрожь. Надо было ещё раз всё обдумать. Сколько раз я слышал, что ЭТО очень опасно, что от ЭТОГО мрут как кони, что в конце концов станешь жёлтым, трухлявым, больным и в один прекрасный день, вообще, рассыплешься на части. Из тёмных закоулок метро стали внезапно появляться призраки воспитателей, учителей, соседей, родственников, знакомых, которые, наставительно, выставив вперёд указательный палец, со злобным видом грозили мне: «Не смей!».

Я знал также, что, начав, бросить ЭТО очень трудно. Но тут же сам себя успокаивал, что буду делать ЭТО очень редко и в любой момент смогу бросить, покончив с этим раз и навсегда.

Уже шагая по улице к общаге, я, вообще, настроил себя положительно.

— Ну, и что, — думал я, — ЭТО делают почти все, ЭТО — часть повседневной жизни, и, в конце концов, все мы, рано или поздно, когда-нибудь помрём.

Зайдя в комнату уже с улыбающимся лицом, я спрятал пачку в тумбочку и теперь был занят тем, как на это отреагируют другие.

На следующий день все ушли на «войну». Этот подходящий случай я упустить не мог. О том, чтобы делать ЭТО в коридоре не могло быть и речи по двум причинам. Во-первых: меня абсолютно никто не должен был увидеть, а во-вторых: помня историю с сигарой на дне рождения Наиля, мне сначала следовало бы научиться это делать.

Благо на улице стояла тёплая погода. Я открыл настежь окно, закрыл на замок и щеколду входную дверь и достал драгоценную пачку. Облокотившись на подоконник, я вынул одну сигарету и подумал в последний раз. Внезапно я вспомнил родную мамочку, которая, собирая меня первый раз в Петербург, умоляющим голосом говорила:

— Сынок! Что бы ни случилось, никогда не кури, а если в хмельной компании тебе предложат сигарету — гордо отвернись и с презрением плюнь на пол.

— Ах, мама, мама — подумал сейчас я, — как многого ты обо мне не знаешь. Никто мне и не предлагает, я сам решил.

И уже с полной решимостью я достал купленную заранее зажигалку и извлёк из неё пламя. Разумеется, прикуривать я не умел. Держа в одной руке зажигалку, а в другой сигарету, я добился того, что последняя чуть не сгорела. И вот сигарета задымилась.