Андрей Портнов - Автово

— Вроде бы не весна! — подумал я, затем ошалело влетел в комнату, схватил фотоаппарат, выбежал обратно и, почти не целясь, сфотографировал то, что попало в кадр. Будущие фотографии показали, что в кадр попали ехидно улыбающийся Лёша и полупридушенный им почему-то беременный Мартын. Последний потом факт беременности непреклонно отрицал, чем, наоборот, вызвал наши подозрения. А то обстоятельство, что впоследствии никакой прибавки в весе у него не обнаружилось, доказывало ещё раз то, что медицина может сделать всё, тем более на ранней стадии.

Засняв ещё один кадр, я поспешно вернулся в свою комнату и предусмотрительно щёлкнул задвижкой, как оказалось — не зря.

Через секунду за дверью послышались грязные ругательства, сама дверь заколыхалась от чьих-то пинаний ногой, и кто-то голосом Мартына заорал:

— Рыжий! Убью! В следующий раз я тебя подкараулю и сфотографирую, когда ты будешь сидеть на очке! Понял?!

— Буду только признателен! — ответил я. — Такой фотографии у меня в коллекции ещё нет! Я уже сам хотел было тебя попросить!

— Убью! — Марат ещё раз пнул ногой в дверь и ушёл к себе…

Всех наших, а особенно татар постигла большая радость — Майкл выжил!!! Говорят, что он бросился с радостными мяуканьями под ноги татарам около самой двери общаги. Жаль, что не видел столь трогательную сцену. Теперь у малыша снова появился свой дом и еда. Я лично, действительно, был рад и даже горд за него, за то, что после серьёзной болезни он выжил эти два месяца. Молодец! Мартын теперь ходил по всем комнатам и с гордостью папаши говорил всем:

— Блин! Он так вырос!

Вскоре страсти с Майклом поутихли, и все влились в обычную повседневную рутину. Но только не я. Ещё с августа меня не покидала мысль, что в этот последний семестр я должен сделать что-то, чтобы навсегда остаться в памяти аборигенов общаги. Оставить навек свой след, так сказать. Но это непременно должно быть ЧТО-ТО! Что, я ещё не знал, а пока решил начать с нечто уже привычного.

Однажды, сделав обход по комнатам, в 215-ую зашёл Владик и сообщил мне очередную новость.

— Там все уже ставки делают, гадают — покрасишься ли ты снова или нет!

— Можешь смело ставить, что «да», — ответил я ему. — Я буду не я, если этого не сделаю.

— А каким ты будешь?

— Вообще-то, неплохо бы посветлеть, а то уже надоела эта чернота.

Надо сказать, что кроме всего прочего я начал отращивать волосы. Подстригшись у своей Светочки перед самым отъездом в Астрахань, я больше ни разу не посещал парикмахера. Решил проверить — на сколько меня хватит.

В киосках около метро «Автово» был куплен до омерзения знакомый «Blondex». Похоже, первый урок, когда после него я стал огненно-рыжим, прошёл для меня даром, потому что я вновь позарился на эту гадость. Правда, это была какая-то новинка, что-то там было видоизменено, а инструкция гласила, что «… после применения нашего препарата ваши волосы заиграют ослепительной белизной».

И вот я приступил. С наслаждением намазал я свои волосы слизкой блевотиной и уселся в ожидании чуда.

— Ой, сейчас опять белым станет! — от радости потирал руки Владик.

Прошло нужное время, и я подошёл к зеркалу. Оттуда на меня смотрела опухшая рожа с чернющими как смоль волосами.

— Это что же такое? — справедливо возмутился я. — Опять чёрный? А как же «ослепительная белизна»? Что-то уж сильно ослепляет — глаза невозможно открыть. Да насрать мне теперь на эту инструкцию!!!

И, взяв шампунь, я пошёл в прачечную мыть голову. Вернувшись оттуда, я скинул с башки полотенце и плюхнулся на кровать.

Кушавший кашку Рудик медленно поднялся со стула и, не спеша, подошёл ко мне, смотря всё время мне куда-то на голову. Подойдя вплотную, он нагнулся и стал шарить в моих волосах.

— Ну, это уже слишком! — заорал я. — Перхоти у меня нет, педикулеза, между прочим, тоже не наблюдается. Если не веришь, у меня даже справка есть. Показать?!

— Не надо, — спокойно ответил Рудик и вернулся к своей кашке, не переставая, однако, всё время пялиться мне наверх.

Я уже было хотел что-нибудь в него кинуть, как отворилась дверь, и вошёл Владик. Вошёл и закатился в истерике. В стиле а-ля Гармашёв он сделал несколько гимнастических упражнений руками, показывая на мою шевелюру, и сквозь истерический смех вставлял иногда:

— Что это?.. Что это такое?!

Вспомнив недавние манипуляции Рудика, меня охватило мрачное предчувствие, и я ринулся к зеркалу.

Чернющие свежевымытые волосы блистали «чистотой и здоровьем», а у самых корней длиной около трёх сантиметров явственно проглядывались светло-жёлтые волосы. Надеюсь, все себе представляют ужасающий контраст между чёрным и жёлтым цветами.