Андрей Портнов - Автово

— В этой жизни надо попробовать всё! Ну, почти всё, — поучительно сказал я Рудику, сильно, однако, при этом вздыхая.

До отъезда оставалось ещё несколько дней, и мы: Катька, Султан и я решили съездить в Ломоносов — пригород Петербурга. Там, обливаясь потом и задыхаясь от несусветной жары при t=24 градуса (!), мы валялись как кони на просторном лугу около пруда и попивали пиво, не забыв при этом сходить в несколько открытых там музеев-дворцов.

На этот раз мы уезжали на целых два месяца, поэтому кроме проблемы с очередной сдачей вещей в камеру хранения необходимо было решить проблему с нашими котами — Телеком и Майклом.

Телека Султан решил взять с собой в Астрахань с условием, что его повезёт Пахом, который ехал туда раньше. Поэтому для Телека настали последние денёчки проживания в общаге, где он родился.

А вот с малышкой Майклом были серьёзные проблемы. Не так давно он сильно болел, и татары, сводив его к ветеринару, вылечили его. Однако, сейчас никто не хотел брать его с собой. Бедный малыш, еле выживший после тяжёлой болезни, должен был остаться один в течение двух месяцев. И никто не знал, сможем ли мы увидеть его ещё раз в сентябре.

— Всё, больше не могу, сейчас расплавлюсь, — пробубнил Васильев, глядя в потолок купе. — До Питера не доеду.

Он снял с себя всё, и, оставшись в одних шортах, растянулся на верхней полке. Лариса, обрадовавшись столь неожиданному стриптизу, попыталась залезть к нему наверх, но Васильев ловко отпихнул её ногой.

— Куда лезешь? Жара такая, ложись лучше внизу и отдыхай — внизу прохладнее.

Поезд N 259/260 нёсся по астраханским степям, унося нас в последний раз в далёкий северный город. Решив напоследок шикануть, мы взяли билеты в купейный вагон, и сейчас в душном потном купе вместе со мной тряслись Чеченев, Васильев и Лариска. В самом последнем купе, вдыхая запах сортира, ехали Наиль, Марат и Лёха. Ну, а через несколько вагонов в плацкарте мучались Галя, Султан, Игорь, Владик, Рудик и Костик. Рядом в забытье, изнывая от жары, валялись «школьники» почти в полном составе.

Ещё в Астрахани, помня о том, что эта поездка будет последней, я запасся фотоплёнкой, намереваясь запечатлеть себя ненаглядного во всех мыслимых и немыслимых позах в поезде, а заодно и тех, кто ненароком попадёт в кадр.

Договорившись заранее с Султаном насчёт фотоаппарата, я медленно, чтобы не содрать кожу, поднялся с приклеивающегося сиденья и, шатаясь, пошёл через вагоны к нему в плацкарт.

Рядом с Султаном на боковых местах сидела крутая Галя и в плейере слушала новый альбом Джексона. Попросив Султана пока достать фотоаппарат, я поплёлся в конец вагона, где опять же около сортира были места Костика, Игоря и Владика.

Не допуская никого к столу, Игорь аппетитно ел колбасу и запивал её каким-то соком. Владик и Костик грустно развалились на своих местах. Лица обоих выражали полную прострацию, и говорить сейчас о чём-нибудь с ними было бы крайне затруднительным. Оставался один Игорь, но тот был жутко занят колбасой, и мне не оставалось ничего другого, как повернуть обратно. Захватив по пути фотоаппарат, я вернулся в своё купе.

— Ну, и какого ты фотоаппарат взял, если у меня есть? — с обидой в голосе спросил Васильев.

— Скажи, пожалуйста, — вырвалось у меня, — можно подумать, что я об этом знал. У тебя же его, вообще, никогда не было!

— А теперь есть, мне папа подарил!

Решив испытать новинку, я позволил Васильеву вставить плёнку в его фотоаппарат и тут же отобрал его у него.

— Когда будем есть фаршированную курицу? — послышался недовольный голос Чеченева.

— Ой, Андрюха, — развязано произнесла Лариса, — сейчас такая жара, есть совсем не хочется. Давай завтра.

— Сними меня, — резко потребовал я, протягивая фотоаппарат Чеченеву.

Послышались первые щелчки…

На следующее утро в половине седьмого я бегал по вагону с криками: «Саратов! Саратов!».

Из последнего купе, ничего не понимая, высунулась голова Марата.

— Рыжий, ты чего всех будишь? Иди спать.

— Саратов! Саратов! — продолжал я.

— Какой ещё в жопу Саратов?

— Ну, Саратов, город такой! Пошли фотографироваться!

Я вбежал в наше купе, схватил Чеченева, который имел неосторожность шевельнуться, благодаря чему я понял, что он не спит, и потащил его за собой. Тот вроде бы не сопротивлялся.

Прохладным саратовским утром из вагона выползли четыре заспанные зевающие рожи — к нам присоединились Марат, который уже больше не смог заснуть и Лёша.