Андрей Портнов - Автово

Владик молчал и занимался своим делом. Наконец, молчание стало просто невыносимым, и Рудик, стараясь, чтобы его голос звучал как можно более небрежно, спросил:

— Ну, Владик, как лекарство?

— А? Чего? А, лекарство, да ничё, нормальное, вкусное даже. Хочешь попробовать?

По комнате пронёсся протяжный стон — это я, уткнувшись лицом в подушку, трясся мелкой дрожью от раздирающего меня смеха и одновременно ругал себя за тупость.

Действительно, это каким же надо быть идиотом, чтобы забыть тот случай с тушёнкой, когда Владик ещё сомневался — можно ли её есть или нет. Ничего не попишешь — у человека напрочь отсутствуют вкусовые рецепторы…

Каждый день — три раза в сутки — я упражнялся в своём новшестве. И уже через неделю закончилась моя первая пачка «Camel». Выкуривать три сигареты в день было для меня более чем достаточно. Пока никто об этом ещё и не подозревал.

Первым увидел меня с сигаретой Наиль. В один прекрасный день я после полуночи от нечего делать прохаживался по нашему коридору. Обычно в это время общага ещё не спит, но сейчас было на редкость тихо. И я решил закурить прямо здесь. Честно говоря, мне надоело делать это втихомолку, так что пора было выходить из тени.

В коридорной тишине зловеще раздался скрежет двери 211-ой, и передо мной появился Наиль. Я тут же встал в позу и, делая вид, будто совсем не обращаю на него внимания, вульгарно затянулся. Однако, краем глаза заметил, как у Наиля перекосился при виде меня мордоворот, а затем, придя в себя, с криками: «Рыжий!!! Тебя никто ещё не видел?» он силой выволок меня за собой на чёрную лестницу.

— Рыжий! — всё также ошарашено продолжал он. — Сиди здесь и не высовывайся! Тебя, правда, ещё никто не видел?

Мне стало до такой степени смешно, что я не удержался и расхохотался вовсю.

— Никто, — наконец-то, смог сказать я.

Наиль немного успокоился, закурил и сел на карачки.

— Ну, рассказывай, — начал он, — как ты докатился до такой жизни.

И я рассказал ему о своих творческих начинаниях.

— А почему ты затащил меня на лестницу? — спросил я потом.

— Да ты представь, если кто тебя увидит — какой хай поднимется!

— Вообще-то, это и есть моя цель, так что не мешай мне…

В этот последний семестр предки дали мне с собой ничтожно малую сумму. Так уж получилось. А надо сказать, что к деньгам я всегда относился и отношусь крайне небрежно. Копить их, вообще, не умею, трачу сразу, как только они появляются. Вот и сейчас — стоило мне только приехать, как я тут же купил себе две шёлковые рубашки, в результате чего от моей мизерной суммы практически ничего не осталось. И тогда я принял решение устроиться на работу. Вообще-то, это легко сказать, но не так уж легко осуществить. Хотя работу в Питере найти намного легче, чем в Астрахани. И если бы меня не связывала «школа», то проблемы бы не было. Но «школа» с идущим впереди с флагом Гармашёвым связывала по рукам и ногам. Необходимо было искать вечернюю работу. Можно, конечно, было и ночную, но мне что-то не хотелось.

Выход подсказал Рудик, который тоже был не прочь подзаработать и предложил пойти куда-нибудь в театр, музей и т. п. работать хотя бы гардеробщиками. В этот момент на его лице блуждало что-то типа экстаза, что объяснялось его особой любовью к этим местам.

— Театрал ты наш, — вздохнул я, — что ж, можно попробовать. Только не уверен, что там много будут платить.

— Ну, и что, зато бесплатно будем на все симфонии ходить!

— Это надо же, какое счастье! Всю свою сознательную жизнь мечтал, — съязвил я. — Уж лучше в театре спектакли смотреть.

Подождав для приличия несколько дней и оценив, что на какую-либо другую работу вряд ли можно рассчитывать, подготовившись морально, я схватил Рудика, и мы побежали в свой вояж по питерским заведениям искусства. Путешествие было увлекательным и незабываемым.

В одних местах над нами смеялись и говорили, что вот только студенты у них и не работали. В других местах смеялись мы, когда, вообще, не могли найти что-то типа отдела кадров. В одной премиленькой капелле нам предложили мыть полы часиков эдак с шести утра, на что мы, оскорблённые в лучших чувствах, чуть не плюнули на пол в храме искусства. В театре комедии ждали только монтёров и плотников. Хотя на подпиливание досок в нужный момент под какой-нибудь разрывающей глотку актрисой я бы, пожалуй, и согласился, но вряд ли в этом бы заключалась работа плотника.

В конце концов добегались мы до филармонии, где Рудик несколько дней назад видел объявление о наборе гардеробщиков-студентов. Вот эта самая формулировка «гардеробщиков-студентов» мне не особо понравилась. Мне казалось, что это как-то обязательно отразится на зарплате, склоняя её к минимуму. Но попробовать было можно.