Денис Гуцко - Бета-самец

Вскипел чайник. Громко отщелкнула кнопка.

Затушил сигарету, пепельницу убрал на подоконник.

— Тут папин ноутбук, — сказал Топилин, наклоняясь к сейфу. — Может, заберешь?

Вытащил ноутбук, смотал провод, Владу протянул. Тот принял молча.

«Жаль, не поймет ведь про Хендрика. Рассказать бы».

На Топилина подросток больше не смотрел. Всё разглядел, что нужно.

— Там у него много фотографий, — Топилин стащил с себя безрукавку, повесил рядом с плащ-палаткой. — Очень хорошие. Правда. Я думаю, отличная выставка получилась бы.

Влад перехватил ноутбук поудобней.

— Мать рассказала мне про вас двоих, — сказал.

Все-таки замкнулась цепь, хоть и отвечал на все вопросы, как следует, добросовестно и по делу.

— Ясно. Хорошо, что рассказала. Так всё сложилось у нас…

«Девятка» снова посигналила, на этот раз протяжно.

«Да чтоб тебе!» — разозлился Топилин.

— Отец твой замечательно фотографировал. Умел, — он попытался уцепиться за Сережу: «Помоги, потом сочтемся!»

Подросток шагнул к лестнице.

— Я давно таких хороших фотографий не видел… Может, запишешь мой номер, Влад?

Тот неожиданно согласился:

— Пиши на бумажке.

— Может, в телефон сразу вобьешь?

— Не, в лом. Лучше пиши.

Нашел огрызок карандаша на подоконнике, записал на рваном червонце, вынутом из кармана брюк.

— Если решишь насчет выставки, я помогу устроить, — сказал Топилин, пока выводил циферки. — Но лучше весной, посетителей больше будет.

Влад забрал у Топилина купюру, вышел на лестницу.

— А твой Антон совсем достал, — сказал он, спускаясь вразвалку. — Мать не знает уже, куда от него деваться. Унять его некому.

Если присмотреться — за блюдцем стадиона, за верхушками рощи можно разглядеть промельки дыма на том берегу. В «Ауре» жарят шашлык. Сегодня день рождения у Маши Литвиновой. Скорей всего, отмечают там же, где и в прошлом году. Маше там нравится. Охранники натаскали снега, устроили горку — несколько часов продержится. Дети радостно визжат. Специально выставленный возле горки человек ловит тех, кого выносит за край дорожки… Топилин представляет себя сидящим на дубовой скамье позади снежной горки: удобно откинулся на спинку, покачивает коньячное озерцо в бокале, слушает детские голоса.

— Как дела, Саша?

— Нормально, Степан Карпович.

Нарядный плитняк под ногами. Повар несет дымящийся кофе.

Почему бы нет.

В окне отражается палата: качнешься влево — выплывают дверь и стул возле нее, мамина кофта на стуле. Качнешься вправо — кровать. На подушке белое лицо Зинаиды. Наверняка она время от времени поглядывает на Топилина, который отвернулся и ждет, когда вернется Марина Никитична. Не хотел бы он встретить эти взгляды. В первые дни после приступа Зинаида как будто не смотрит на тебя, а глаза свои показывает: глянь, что ты там видишь? А там ясно что — неживая материя, одолжившая у Зинаиды зрачки: любопытствует, что там за мельтешение, по ту сторону мрака.

Одно утешает: молчит. Каждое сказанное слово дается Зинаиде напряжением всего ее тростникового тела, от макушки до пальцев ног. На лбу проступает испарина, когда она выжимает из себя в один прием «да» или «нет» и в несколько рывков что-нибудь посложнее, например: «спасибо, Ма… р-р-риночка».

Потом взгляд ее сделается осмысленным, привычным. Незаметным. И вся Зинаида вернется в самоё себя окончательно — серенькая мышка-подранок, напуганная только одним: бесконечность выпавшего ей счастья, непостижимой щедростью приютивших. Потом она будет стараться, улучив момент, поцеловать руки Мариночки, которые та почти всегда успевает отдернуть: «Ну, хватит, угомонись». Потом будут молчаливые слезы. Потом пройдет и это. Вот тогда с Зинаидой можно и взглядом встретиться, и фразой перекинуться под настроение, чтобы порадовать Марину Никитичну.

Топилин решил выбираться из «Яблоневых зорь» в ближайшие дни. Решил: обойдется пока без нового смысла. К горячей ванне и удобной постели — достаточно пока этого. Смысл подоспеет попозже.

Подсчитал деньги на счетах, полистал газеты с объявлениями о продаже домовладений. Финансов набиралось достаточно, чтобы открыть небольшое дело, — причем не особенно ужимаясь. Парикмахерскую или СТО на два-три рабочих места. На южном выезде из города недорогие участки — а трафик будь здоров. Или магазинчик продуктовый в каком-нибудь спальном районе. Чтобы не дразнить Литвиновых, можно оформить все на мать: хоть какая-то маскировка на первое время.