Элис Хоффман - Красный сад

Той ночью шел сильный дождь. Я заночевала в конюшне, где стояли две лошади. Они заволновались при виде меня, но я угостила их сеном, и они успокоились. Я пожалела, что со мной нет собаки. В городе я видела несколько колли. Они внимательно смотрели на меня, но ни одна не облаяла, и я подумала: может, это добрый знак, что я нравлюсь местным собакам? Может, я наконец-то попала туда, куда нужно? Я заснула под одеялом, от которого пахло травой. Утром пришел человек и покормил лошадей, называя их славными ребятками. Он ласково смеялся, когда они прикасались к нему и терлись об него головами. Он был старше моего отца и совсем не походил на торнадо. Скорее, он был похож на этих лошадей. Спокойный. Один из тех блэкуэлльских мужчин высокого роста, чьи предки познали много трудностей и горя, потомок основателей города, которые пережили холод и голод и прошли через все испытания с этой спокойной уверенностью. Меня нисколько не удивило, что после его ухода лошади призывно ржали, словно просили его вернуться.

Я незаметно сопровождала свою мать, когда та пошла в школу. В животе у меня урчало, но я заставляла себя не думать о том, что голодна. Мою мать дожидались двенадцать детей, все чисто одетые, руки сложены на парте. Все принесли с собой завтраки, а некоторые даже книги. В полдень я проделала свой путь обратно. Боковая дверь большого дома была открыта, и я тихонько вошла, не устояв перед запахом еды. Я так хотела есть, что не удержалась и схватила пирог, который лежал на столе. Схватила весь целиком. Выбежала на улицу и, сидя в высокой траве, весь целиком его съела. Меня даже затошнило, но я не очень расстроилась из-за этого. Я заснула тут же, в траве, и спала до тех пор, пока меня не разбудил дождь. Я побежала к своей конюшне, и у меня было такое чувство, что кто-то наблюдает за мной, но, когда я оглядывалась, никого не было видно.

Тем вечером я заглянула в окно к матери. Она ужинала. Служанка, которая работала у мистера Партриджа, принесла жаркого и буханку хлеба. Потом она прошла к конюшне и оставила там еще одну буханку. Тогда я догадалась, что человек, который приходил кормить лошадей, видел меня.

Поздно вечером, когда все горожане улеглись в свои постели, мать вышла во двор учительского дома. Она оплакивала все, что потеряла, и все, что совершила. Я проснулась, и по коже у меня поползли мурашки. Лошади метались в стойлах от ее воплей. Человек, который приходил кормить лошадей, вышел из своего дома. Он замер, увидев мою мать. Я поняла, что он полюбил ее в ту же минуту, несмотря на шрам, оставленный на ее лице моим отцом. Я не знала, что любовь бывает видимой, как трава или река. Теперь я это узнала. Я видела страсть этого человека, как видела, что лошадь тянется к сену.

Утром, когда моя мать ушла в школу, я постучалась в дверь большого дома. Высокий мужчина, который жил там, сказал, что его зовут Исаак Партридж. Он не удивился при виде меня. Пригласил войти, угостил чаем с тостами. Выразил сожаление, что яблочного пирога больше не осталось. Добавил, что сам предпочитает пироги тортам и может съесть целый пирог за один присест, совсем как я.

Я сказала, что он должен сделать три вещи, если хочет, чтобы эта женщина его полюбила. Он удивился и заинтересовался.

— Ну, ну, продолжай, — сказал он.

Я продолжала. Первое: он должен полностью отказаться от выпивки. Он ответил, что это не составит труда. Он не большой поклонник этого дела. Второе: он должен отдать ей свой дом, а сам перебраться в учительский коттедж. Он снова согласился. Его дом слишком велик для одного. И третье: он должен подарить ей дочь. Он посмотрел на меня.

— Боюсь, это будет непросто, — ответил он.

— Очень даже просто, — заверила я.

Вечером Исаак постучался в дверь к моей матери и сказал, чтобы она переехала в его дом. Коттедж кишит жуками, и ей лучше перебраться, пока не закончится нашествие. А он поживет в коттедже, потому что насекомые его совсем не беспокоят. Мать внимательно посмотрела на него и согласилась. Всю неделю они ужинали вместе, потому что в коттедже не было кухни и Исаак не мог готовить себе еду. Он стучался в дверь собственного дома, где теперь стал гостем, и мать приглашала его войти. Они садились за стол и ели ужин, приготовленный служанкой. На матери было скромное коричневое платье, волосы зачесаны наверх. Шрам, который делил ее лицо пополам, алел при свете свечей, как цветок. Каждое утро мистер Партридж докладывал мне о достигнутых успехах. Я сообщала ему, что моя мать любит, а чего терпеть не может. Она ненавидит жестокость и людей, которые всех осуждают, не любит рубленые котлеты и сигарный дым. Ей нравятся розы, свежая рыба и мидии, лодочные прогулки, она любит книги и детей. Мистер Партридж внимательно слушал и все записывал в блокнот.