Юрій Андрухович - Письменники про футбол

Правда, подрос как раз Санек и со второго захода закрепился в СДЮШОРе. Это было особенно обидно — хоть бы Гвоздь, он хоть добродушный, а Санек же ж чистое дерево…

Дерево тем временем забило смачным ударом от перекладины и довольное побежало назад. В любом случае маячить за воротами было обидно, типа как напрашиваешься и точно не напросишься. Так что Пистон максимально возможным в такой сложной ситуации независимым походоном почапал влево, в сторону стадионной параши. Ну, типа поссать резко захотелось. Отлить, кстати, было бы не лишним. Накопилося.

Выйдя с параши, Пистон задумался, куда ему законать и чем убить время. Хотелось есть и пить, но тратить деньги на еду глупо, лучше потерпеть. Постоял для вида возле углового, пару раз сплюнул, держа руки в карманах, и пошел на скамеечки, стоявшие в несколько рядов вдоль земляного поля. Там сидели вечные дедуганы, которые, наверное, шьются на любом стадионе.

Человек их было до десяти, но базарили они на все сорок. Пистон достойно присел чуть выше и левее, и эти и внимания не обратили, только и базара: Лобан то, Лемеха се [34] Примечание переводчика : Валерий Лобановский (тренер киевского «Динамо»), Евгений Лемешко (тренер харьковского «Металлиста»). , типа они с ними в близких.

Вот послушать только их базар по поводу следующего упражнения — из глубины поля игрок вешает, причем обязательно тещиной ногой [35] Примечание переводчика : тещина нога — неродная, для правши — левая и наоборот. на линию штрафной, там второй вратарь ловит в руки и скатывает на ход, а задача — пробить сразу, уже своей ударной и только первым касанием. Любой футболик все земляное поле расцеловал бы за такое интересное упражнение, а эти вредные только и гундят: «хрень, Лобан бы не одобрил», типа сам Лобановский им звонит по вечерам и спрашивает за их важное мнение. Пердуны старые.

Под конец гусята сыграли двухсторонку на полполя и пошли переодеваться. Компания дедков потянулась, видимо, в магазин, а на поле высыпала совсем уже малышня, бестолковая и беспрерывно орущая. У этих поучиться было нечему, Пистон подобрал оставшийся от дедков старый номер еженедельника «Футбол-Хоккей» и прочитал от корки до корки, все, даже неинтересную статистику про канадский хоккей на обратной странице.

Вечерело… Вторую трешу он уже точно пропустил, но дело святое — мяч зашивать в командных интересах. Сходил попил водички в туалете, не домашний гриб, конечно, но тоже пойдет, а есть уже и не хотелось почти. Вернулся на трибуну, скукожился, собирая уходящее тепло в клубочек и наблюдая вполглаза за беготней малолеток.

— Не спи, замерзнешь.

— …?

А потом кто-то на ногу наступил. Пистон насилу разодрал глаза — смеркалось, гудела голова, как после тяжелого мяча, сонечко почти село, а над душой маячил лично Сталин, со свистком на шее.

— Слышь, пионер, чего тут забыл?

Пистон резко сел, отдало в поясницу, но спина должна была быть ровной при таком раскладе.

— Та это, с «седьмой» я, до Матвеича мяч зашить…

— А, до Матвеича, понял… Слышь, это ж ты у меня в Полтаве слева бегал?

— Ага.

— Шо, пылишь еще?

— Конечно.

— Ладно, приди на той неделе, посмотрю еще тебя, говорят, ты там в ХИИКСе [36] Примечание переводчика : Харьковский Институт Инженеров Коммунального Строительства. всех разрывал.

Мамочки, не иначе, как в сказке.

— С понедельника?

— Да, на два часа подходи, посмотрю, шо ты можешь.

Пистон резко подорвался и, пока этот усатый дяхан не передумал, вдоль верхней лавочки порулил в сторону темной громады стадика. А в спину, как будто так и было задумано, Сталин добавил: «То твой старшой за шестьдесят пятый стоппером у Андрюши бегал?» Пистон вполоборота старательно закивал башкой, споткнулся, перецепился через лавочку и больно треснулся локтем и башкой об бетонную ступеньку. Вот ведь нефарт, теперь Сталин решит, шо он совсем недоделанный.

В глазах кружились разноцветные скамейки, со лба вроде капала кровь, но Пистон подхватился и побежал в сторону параши — умыться, отдышаться. О том, что с ним только что произошло и насколько он приблизился в процентном отношении к заявке сборной СССР, пока решено было не думать. А чуть позже уже как-то и не до этого было.

Во-первых, освещение как-то поменялось, только что было темно, а сейчас стало еще темнее, но не везде — яркий свет бил с фонарей, которые оказались там, где были деревья. А во-вторых, и это была самое удивительное, стадионной параши на месте не оказалось. Вот только что была, журчала сразу всеми ржавыми кранами, а теперь нетушки, а на ее месте…