Юрій Андрухович - Письменники про футбол

Матвеич, если это, конечно, был он, хмуро отвлекся от рассматривания внутренностей старинного мяча со шнуровкой (такими уже никто и не играл, но камеры с «писюнчиком» в магазине «Чемпион» по-прежнему продавались) и грубо спросил: «Шо надо, малый?»

«Та это, камеру поменять та зашить, а то седня на утренней…» Но Матвеич не дал клиенту зарисоваться принадлежностью к профессиональному детскому футболу и обрезал: «Давай, тока мне еще два надо, понял. Погуляй пока». Он взял мяч, кинул его куда-то себе под ноги и продолжил ковыряться с шнуровочным. А за деньги не спросил. С одной стороны, это хорошо, а с другой, потом хитрый дедок может и чирик назначить. Поэтому Пистон собрался с силами и в дверях все-таки решил спросить:

— А скока оно выйдет, если шо?

— Там будет видно.

И шо хочешь, то себе и думай.

Выйдя на улицу, Пистон нацепил на лицо снисходительное выражение и сплюнул минимум три раза по дороге к земляному полю. Гусята свое оттоптали и осваивали такое новое упражнение, шо можно было, блин, обосраться от зависти: второй тренер (надо же, у этих было по два тренера, и оба в одинаковых спортивных костюмах, пусть и без трех полос) держал длинную палку, к которой был привязан шнур, а на конце его сетка с мячиком в середке.

Эти додики сначала лупили с ходу с линии штрафной (видать, сухая весна всех тренеров в городе натолкнула на дальние удары), каждый своим мячом, некоторые даже подымали гораздо выше перекладины, деланные, не иначе [29] Примечание переводчика : деланные — игроки с исправленной датой рождения, распространенная в Африке и СССР практика махинации с возрастом игроков. В Африке — чтобы игроки были помоложе и можно было их выгоднее продать, в СССР — чтобы выигрывать юношеские турниры, получать за это звания и премии. Практикуется до сих пор. , а потом набегали на линию вратарской, где прыгали и пытались попасть башкой по мотыляющемуся в воздухе мячику в сетке. Смысл упражнения, по всему, был такой — не выключаться после удара, а набегать на отскок. Ишь ты, иди ж ты…

Играть с «металлом» ответку [30] Примечание переводчика : ответный матч. Как и во взрослых турнирах, детские встречаются между собой за сезон дважды — дома и в гостях. по календарю выпадало только в мае, но Пистону уже стало херово: вот как бороться с людьми, которые батывают даже удары головой [31] Примечание переводчика : игра головой — одно из самых слабых мест советской футбольной школы, этот компонент развивался мало, головой хорошо играли исключительно природные уникумы. , шоб Николаше подавиться запивкой в тренерской.

Короче, надо было валить отсюда, пока зависть окончательно не захлестнула. Но трепать пистоновы нервы сегодня планировали все и скопом — среди бьющих внезапно обнаружился Санька с четвертого подъезда. От же ж зараза…

Сосед в «седьмой» всегда был среди худших, но потом за лето резко вымахал, так шо Николаша поставил его опорным [32] Примечание переводчика : опорный — центральный полузащитник, по советским канонам специализирующийся на отборе мяча у противника. , кегли свои длинные вставлять. И в том году четверых наших позвали на просмотр в «Металл». Санек, Гвоздя, Серега Николашин, ну и Пистон, конечно, левшей все любят. Вот только Пистоном он тогда еще и не был, все называли наследственной погремухой Крава или Шульгой [33] Примечание переводчика : шульга — левша ( укр. ). . Пистоном стал в процессе просмотра.

Николаша заявился к автобусу на Полтаву, уселся рядом с тренерами, за шо-то тер с ними, и всех наших поставили в основу. Перед этим завезли в настоящий ресторан, где нормально покормили, только следили, чтоб сметану никто не ел, потому что она долго усваивается, а играть предстояло прямо «с колес».

Гвоздя еще в первом пустил свои три, Серегу от греха подальше заменили, а некоторые привезли пеналь по своему левому флангу. Вот некоторых, возвращая воспитателю, и перекрестили:

«На хера мене этот пистон, чистый шпингелет между ногами бегает», — такая была фраза ихнего старшого, по прозвищу Сталин (его и Йосифом звали, и злой он был страшно, да и похож немного), а вредный Николаша, обидевшись, видать, на возврат своих, включая сыну драгоценного, с тех пор и внедрил новое обидное погоняло.

Пистон… Самое обидное, шо и на перекладине висел каждый день, и дома на двери, и морковку с творогом жрал, как не в себя, но только не начинал расти и баста. А за Полтаву обижаться было не на что, кстати, мог себя и лучше проявить. Вот только не наиграл никто, и даже если был свободен, то металлюги отдавали строго своим, как уж тут себя проявишь? Ладно, злее будем, как говорил деда Петро, когда «Спартак» кого из украинцев плющил (но не «Черноморец», с ними у москалей был чистый шоколад). Будем злее и подрастем в свое время, а там будет видно.