Юрій Андрухович - Письменники про футбол

И только возле пешеходного перехода, сразу за закрытыми еще после зимы автоматами «Крем-соды», Пистон принял управление организмом и из чистого любопытства обернулся на остановку — там как раз подъехал «четвертый», но молочная бабка все еще стояла столбом, который подпирал другой, в меховой безрукавке, совсем как на электрической линии передач. Второй столбик, по-видимому, плакал, дождавшись своей опоры.

Пистон загрузился в метро, разменяв бенционовный рубель. Не факт, что на проходной нашлась бы сдача с двадцати пяти рублей, да и хотелось рассмотреть денюжку, Ленина пощупать и все такое. Если вспомнить стишок про «царь Кащей над златом чахнет», то с четвертаком на кармане его хорошо понимаешь.

Пистон сразу стал у противоположных от входа дверей, это было лучшее место среди стоячих. Была парочка свободных сидений, но на «Комсомольской» явно втулятся тетки с сумками, придется вставать и уступать место, так что лучше сразу к дверям, они там с дедой обычно становились по дороге в город на демонстрацию или парад, когда в вагон утаптывалось море людей. И до самой «Советской» играли в слова, кто больше насочиняет из букв надписи «Не прислоняться». Дед Петро, обычно обвешанный орденами во весь пиджак, всегда начинал с одного и того же слова, и было это так привычно, день сулил множество приятных моментов, первым из которых было слово «слон»…

Давно замечено, что есть несколько манер поведения пацанов в метро. Если едешь с матушкой в гости к сотруднице, прилизанный на пробор и в новом свитере, то стоишь, как отличник. Если с пацанами на игру, то ржешь громко, как хулиган. А если всю параллель везут в Театр юного зрителя или на какую-нибудь комсомольскую конференцию, где придется стоять юными пионерами в проходе, то главная задача — оторваться подальше от гимнасток с пловчихами, шоб никто не подумал, что вы вместе.

Сейчас у Пистона выбора особого не было — он стал скромно в уголку, как подающий надежды спортсменчик: тренировочный костюм, пусть советский, с двумя белыми полосками, зато почти новый, подаренный родыками на прошлый Новый год, и шиповки, что лучше, чем какие-нибудь полукеды. Конечно, круче было бы держать еще бутсы в руках да «Адидас» на тринадцати литых шипах, но это уже слишком. И так любому ясно — парнишка едет на станцию «Спортивную», на тренировочку, прямо в «Металлист».

Куда идти, Пистон знал, но чисто теоретически. Значит, пройти слева, мимо строящейся трибуны, к заднему земляному полю, а там по проходу вверх, но, типа, не на трибуну, а под нее, и где-то на третьем этаже дверь слева. Спросить дедушку Матвеича, вот он единственный на весь город и чинит мячики так, шо они потом лишний год выхаживают. Говорили, что раньше Матвеич сидел в табло, циферки с буковками менял [25] Примечание переводчика : до 1983 года на стадионе «Металлист» стояло табло, разработанное на заводе имени Малышева, внутри сидели люди, управляя временем и счетом. , а теперь, когда привезли новое табло из-за границы, он только мячами промышлял.

На территории стадика было полно народу. Пистон сначала потолкался среди мужиков с программками, потом постоял пять минут возле малолеток на асфальте, они катали какой-то странный большой «квадрат» [26] Примечание переводчика : «квадрат» — классическое футбольное упражнение на держание мяча. с распасовщиком в середке. Николаша «квадраты» не практиковал, плевался, когда видел, и называл «херней спартаковской». И зря, кстати, а то потом чего удивляться, когда мяч отлетает от любого минимум на пять метров.

На большое земляное как раз выбегали металлистовцы на год старше, хотя, если точнее, то как раз пистонового года, на то он и олимпийский резерв [27] Примечание переводчика : СДЮШОР — школа Олимпийского Резерва, в порядке эксперимента они участвовали в городских соревнованиях с командами, старшими на год. . Сразу в манишках [28] Примечание переводчика : манишки — тренировочные майки разных цветов. , многие в бутсах — красиво. Дернули кружок, потом сели навприсядки и потопали, как гусята. Смотреть на это было обидно, да и с мячом надо было пошевеливаться, вечерняя треша в пять, а сейчас было уже начало третьего, можно и не успеть, так что Пистон гордо развернулся жопой к конкурентам на первенство города и потопал искать легендарного Матвеича.

Старикан обнаружился именно там, де и говорили опытные люди — в маленькой комнатушке под трибунами. Был там станок какой-то интересный и сладко пахло клеем, как у обувщика на кругу «четвертого» троллейбуса, к которому Пистон строго раз в полгода носил матушкины коричневые югославские сапоги, чтобы сменить набойки и вообще подшаманить на демисезон.