Эрика Леонард Джеймс - На пятьдесят оттенков светлее

— Ты в порядке? — Спрашивает он наконец.

— Да, — Я потираю руку, пытаясь рассеять боль, и подношу мою руку к его груди. Моя рука пульсирует. Я никогда никому не давала пощечину ранее.

Что овладело мной? Прикосновение ко мне не было худшим преступлением против человечества. Не так ли?

Но в глубине души я знаю, почему я его ударила. Потому что я инстинктивно знала как отреагирует Кристиан, увидев как какой-то незнакомец подкатывает ко мне. Я знала, что он потеряет свой драгоценный самоконтроль. И мысль, что какое-то глупое ничтожество может заставить сорваться моего мужа, мою любовь, ну, это делает меня безумной. Действительно безумной.

— Ты хочешь присесть? — спрашивает Кристиан громче пульсирующих ударов.

Ах, вернись ко мне, пожалуйста.

— Нет. Потанцуй со мной.

Он смотрит на меня бесстрастно, ничего не говоря.

«Прикоснись ко мне», — поет женщина.

— Потанцуй со мной. — Он все еще безумен. — Потанцуй, Кристиан, пожалуйста. — Я взяла его за руки. Кристиан пристально и сердито смотрит на парня, но я начинаю двигаться, извиваясь вокруг него.

Толпа танцоров снова окружила нас, хотя существует двух-футовая запретная зона вокруг нас.

— Ты его ударила? — спрашивает Кристиан, стоя как вкопанный. Я беру его кулаки.

— Конечно. Я думала, что это ты, но его руки были волосатые. Пожалуйста, потанцуй со мной.

Кристиан пристально смотрит на меня, огонь в его глазах медленно меняется и развивается во что-то еще, что-то более темное, что-то более горячее. Внезапно, он хватает мои запястья и тащит меня против потока, скрепляя мои руки за моей спиной.

— Ты хотела танцевать? Давай танцевать, — ворчит он в мое ухо, и в то время как он перекатывает свои бедра вокруг меня, я ничего не могу сделать, но слушаюсь, его руки удерживают мои за моей спиной.

Ох… Кристиан может двигаться, действительно двигаться. Он удерживает меня рядом, не давая мне уйти, но его руки постепенно расслабляются, освобождая меня. Мои руки тихонько перемещаются вокруг него, поверх его рук, ощущая его напряженные мышцы через пиджак, наверх к его плечам. Он снова прижимает меня к себе, и я повторяю его движения во время его медленного, чувственного танца со мной, во время пульсирующих ударов клубной музыки. В момент, когда он хватает мою руку и поворачивает меня — сначала в одну сторону, потом в другую, я знаю, что он снова со мной. Я улыбаюсь. Он ухмыляется.

Мы танцуем, и это — такая свобода и удовольствие. Его гнев или подавленность — забыты. Он вращается вокруг, в нашем небольшом пространстве на танцполе, не отпуская меня. С его непревзойденным мастерством — я становлюсь с ним изящной. Я становлюсь с ним сексуальной, потому что он таков. Я ощущаю себя любимой, потому что вопреки его Пятидесяти Оттенкам — он щедро отдает любовь. Наблюдая за ним сейчас, наслаждаясь им… Он может быть прощен за то, что выглядит беззаботнейшим человеком в мире.

Но я знаю, что его любовь омрачена проблемами защиты и контроля, но это не делает мою любовь меньшей.

Я начала задыхаться, когда одна песня перетекала в другую.

— Мы можем присесть? — Задыхаюсь я.

— Конечно. — Он ведет меня с танцпола.

— Ты сделал меня довольно горячей и потной, — прошептала я, когда мы вернулись за стол.

Он тянет меня на руки.

— Мне нравится когда ты горячая и потная. Хотя я предпочитаю делать тебя горячей и потной конфиденциально, — мурлычет он, и похотливая улыбка растягивается на его губах. Мы садимся и все выглядит так, будто и не было инцидента на танцполе. Я слегка удивлена тому, что нас не попросили. Я смотрю вокруг бара. Никто не смотрит на нас, я не вижу Блондинистого Гиганта. Возможно он уехал, или возможно его вывели. Кейт и Элиот неприличны на танцполе, Итан и Мия чуть меньше. Я делаю еще один глоток шампанского.

— Вот. Кристиан ставит передо мной стакан воды и смотрит на меня пристально. С выражением в его глазах, — «Выпей это. Выпей это сейчас».

Я делаю, как мне сказали. Кроме того, я хочу пить.

Он берет бутылку «Перони» из ведра со льдом и делает большой глоток.

— Что, если пресса была здесь? — Спрашиваю я.

Кристиан знает, как я отношусь к тому, что он надрал задницу Блондинистому Гиганту.

— У меня есть дорогостоящие адвокаты, — говорит он прохладно, весь олицетворяя высокомерие.

Я нахмурившись гляжу на него.

— Но ты не выше закона, Кристиан. У меня действительно ситуация была под контролем.

Его глаза заледенели.

— Никто не может трогать, принадлежащее мне, — говорит он с замораживающей завершенностью, словно я пропускаю очевидное.