Эрика Леонард Джеймс - На пятьдесят оттенков светлее

— Почему ты не сказала мне о боли вчера вечером?

— Гм… Вчера вечером я действительно не чувствовала ее. Теперь все хорошо.

Его глаза смягчаются и его рот изгибается.

— А как твое самочувствие?

— Лучше, чем заслуживаю.

— У вас довольно тяжелая рука, миссис Грей.

— Вам следует это хорошо запомнить, мистер Грей.

— О, действительно? — Он внезапно перекатывается так, что оказывается полностью сверху на мне, прижимая меня в матрац и захватив мои запястья выше моей головы. Он пристально смотрит вниз на меня.

— Я бы сражался с вами каждый день, миссис Грей. В самом деле, подчинить вас в постели — моя лучшая фантазия. — Он целует меня в горло.

Что?

— Я думала, что ты подчиняешь меня все время. — Я задыхаюсь, пока он грызет мою мочку уха.

— Хм… но я хотел бы некоторое сопротивление, — бормочет он, обводя своим носом мой подбородок.

Сопротивление? Я не двигаюсь. Он останавливается, отпуская мои руки, и облокачивается на локти.

— Ты хочешь бороться со мной? Здесь? — Шепчу я, пытаясь сдержать мое удивление. Хорошо — я в шоке.

Он кивает, его настороженные глаза измеряет мою реакцию.

— Сейчас?

Он пожимает плечами, и я вижу, что у него в голове промелькнула идея. Он застенчиво улыбается мне и кивает снова, медленно.

О, Боже. Он напряженно лежит на мне, и его растущая эрекция дразняще упирается в мою мягкую, готовую плоть, отвлекая меня. Что это значит?

Драка? Фантазия? Будет ли он причинять мне боль? Моя богиня внутри качает головой, — «Никогда». Она надела свой костюм для каратэ и разминается. Клод был бы доволен.

— Это то, что ты имел в виду о том, чтобы ложиться в постель рассерженным?

Он кивает еще раз, но его глаза остались настороженными.

Хм. мои Пятьдесят хочет громыхать.

— Не кусай губу, — предупреждает он.

Безропотно, я освобождаю свои губы.

— Я думаю, что вы находитесь в невыгодном положении, мистер Грей. — Я хлопаю моими ресницами и вызывающе извиваюсь под ним. Это может быть весело.

— Невыгодном положении?

— Конечно, ты уже имел меня везде где хотел.

Он ухмыляется и прижимает меня еще раз.

— Правильное замечание, миссис Грей, — шепчет он и быстро целует мои губы. Он резко переворачивается вместе со мной и я оказываюсь под ним. Я захватываю его руки, поднимая их к голове, и игнорирую пульсирующую боль в моей руке. Мои волосы падают в каштановой завесе вокруг нас, и я двигаю своей головой так, чтобы концы щекотали его лицо. Он резко убирает лицо, но не пытается остановить меня.

— Итак, ты хочешь играть грубо? — Спрашиваю я, скользя своей промежностью по его.

Его рот открывается, и он резко вздыхает.

— Да. — Шипит он, и я отпускаю его.

— Подожди. — Я протягиваю руку за стаканом воды рядом с кроватью. Кристиан наверное оставил его там. Он холодный и блестящий — слишком холодный для того, чтобы находиться здесь долгое время — и мне любопытно, когда он вернулся в кровать. Пока я делаю большой глоток, Кристиан путешествует своими пальцами по моим бедрам маленькими кругами, пощипывая кожу на своем пути, прежде чем сложить их чашечками и сжать мой голый зад. Хм… Воспользовавшись сценарием из его впечатляющего репертуара, я наклоняюсь и целую его, выливая чистую холодную воду ему в рот. Он пьет.

— Очень вкусно, миссис Грей, — бормочет он, по-мальчишески забавно и игриво ухмыляясь.

После того, как стакан оказывается на прикроватном столике, я убираю его руки с моей задницы и снова перекладываю их к его голове.

— Значит, я должна сопротивляться? — ухмыльнулась я.

— Да.

— Я не очень артистична.

Он ухмыляется.

— Попробуй.

Я наклоняюсь и целую его целомудренно.

— Хорошо, я поиграю, — шепчу я, прокладывая путь зубами по его подбородку, чувствуя его колючую щетину под моими зубами и языком. Кристиан издает низкий, сексуальный звук из своего горла, двигается и бросает меня на кровать рядом с ним. Я воплю от удивления, когда он оказывается на мне, и начинаю отбиваться, когда он пытается захватить мои руки. Я резко упираю руки ему в грудь, толкая изо всех сил, пытаясь сдвинуть его, пока он порывается разомкнуть мои ноги своим коленом. Я продолжаю толкать его в грудь — Иисус, он тяжелый, — но он даже не дрогнул. Он наслаждается этим! Он пытается схватить мои запястья, — в итоге захватывает одно, несмотря на мои доблестные попытки выворачивать их, чтобы освободиться. Это моя больная рука, поэтому я сдаюсь ему, но тут же хватаю его за волосы другой рукой и сильно тяну.