Юрий Коротков - Седой

— Сейчас подойдет. Вот сюда, — Владик указал пальцем под ноги. — Блондин. Глаза серые. Рост — сто восемьдесят пять. Узнаешь. Только, — он широко развел руками, — бэ-эз меня! Увольте! Не для моих слабых нервов! — и пошел к машине.

— Владик… что случилось? — жена еле поспевала за ним.

— Садись! — заорал тот. Машина отъехала.

Иванов даже не обернулся в их сторону.

Игоря он узнал сразу, как только тот остановился у будки, оглядываясь по сторонам.

— Игорь, — вполголоса сказал Иванов.

Будущий муж его бывшей жены обернулся, чуть нахмурив брови, быстро соображая, знает ли он этого сутулого, полуседого человека с лихорадочно блестящими глазами, похожего сразу и на подростка и на старика.

— Да… А где Владик?

— Он уехал.

— Вот чудила, — пожал плечами Игорь. — Сорвал с места, орал, как на пожар… — Это был симпатичный, живой, нормальный парень. Он все пристальнее смотрел на Иванова. — А вы…

— Просто хотел пожелать вам счастья. С моей женой, — сказал Иванов и зашагал к переходу. Спускаясь в переход, он изо всей силы ударил кулаком по поручню…

В цветной полумгле бара за столиками сидели центровые девицы с шампанским, занятые разговором фирмачи. Иванов, облокотившись на стойку, допивал водку с соком, когда появилась Белка в своем черном змеином платье с золотым пояском.

— Что случилось, Олежка? Я мчалась, как сумасшедшая.

— Ты знала? — резко спросил Иванов.

— О господи, какой надрыв! О чем? — Она отрицательно качнула головой подошедшему бармену.

— Ты знала про этого… дипломата?

— Знала, конечно.

— Как же ты могла…

— Не будь ханжой, — досадливо сказала Белка, — Не думаешь же ты, в самом деле, что она тебя ждала все это время.

— Как же ты могла, Алка? Двое на острове…

— Извини, меня югославы ждут, — раздраженно сказала Белка. — Не пей больше. Иди домой, я позвоню.

— Куда — домой? У меня нет дома. Меня нет.

— Она подала на развод? — остановилась Белка. — С этого надо было начинать… Во-первых, успокойся. Пока ничего страшного не случилось. Значит, что мы имеем? Игорек уезжает буквально неделями. Ей надо срочно развестись. А ты можешь задержать развод, просто потянуть время: ну, там, сложности первого года, притирка характеров — в ЗАГСе вас начнут уговаривать, мирить, дадут срок три месяца, и она никуда не поедет. Так что ситуация в твоих руках. Для нее важнее уехать, чем сохранить квартиру. Значит, сейчас ты из ближайшего автомата звонишь ей и говоришь, что даешь развод в обмен на квартиру… Что ты на меня так смотришь?

— Ты серьезно?

— Что? О чем ты?

— Слушай, а как ты получила квартиру?

— Сейчас речь не обо мне.

— Я спрашиваю, откуда у тебя эта квартира? — ровным голосом произнес Иванов.

— Хочешь знать? Пожалуйста! Если хочешь… А ты думаешь, меня здесь ждали? — быстрым, злым шепотом заговорила Белка. — Я жила с одним мужиком оттуда, — она ткнула пальцем вверх. — Приходящая любовница. В любое время дня и ночи, по звонку. Бешеная любовь. Вот только разводиться ему нельзя было — новая должность светила. И так три года. А потом я залетела, и он исчез. Но я его нашла. И сказала: либо он мне делает квартиру, либо я пойду к его начальству и вывалю живот на стол. Ох, как он засуетился! Пойми, Олежка, все надо делать своими руками, никто тебе места не уступит — неужели ты до сих пор этого не понял! Ну что? Что ты смотришь на меня так?!

— А помнишь Ковтуна, твою вазовскую любовь? — медленно сказал Иванов, морща лоб, соображая. — Ты ведь спала с ним, потому что он был самый сильный на базе, да?

— При чем здесь…

— Угу… — кивнул Иванов, не слушая. — А потом ты поступила в институт — не просто так, да? А потом ты спала с кем-то за место в «Интуристе», а потом за квартиру?.. А посмотри, какая у тебя красивая сумочка. Валютная, да? И платье, и все, что под платьем? — Иванов резко задрал подол.

— Заткнись! — Белка прихлопнула платье и оглянулась.

— И за второе одеяло в общаге?

— Подожди, послушай, что я скажу…

— А помнишь вазовских девок, которые за червонец у вокзала, за кусочек тепла, за триппер? — сквозь зубы продолжал Иванов. — Ты ведь презирала их, да? Эту грязь, эту мерзость, да? Потому что ты читала умные книги, ты учила французский. А знаешь, что я скажу тебе, сестричка: ты в сто раз хуже их, потому что ты прочитала столько умных книг, выучила три языка — и все-таки стала дрянью!

— Хорошо. Да. Ты прав. Только не надо кричать так громко. Я дрянь. Только послушай меня: ты думаешь, этот подонок, который прятался от меня, когда узнал, что я беременна. — ты думаешь, он хоть раз вспомнил бы про меня, если бы я гордо ушла? Я сделала это не ради прописки, не надо! Я отомстила ему! За себя и за тех, кто был до меня! И за нашу базу! Я их ненавижу всех! Всех! А твою — в первую очередь, сытую стерву!..