Макс Гурин - Новые праздники

Библия, снова простите меня за банальность, учит тому, что Человек создан по образу и подобию божьему. Это так. Но в небесах никто и никогда не сидел на облачных подушках. Точнее сидел, но подушки эти находились в иных небесах, расположенных в головах Человеков!

Никогда не было войн между людьми, но были лишь войны между различными искажениями образами Бога. Ведь только после изгания из Рая расплодился род человеческий. Проклятие заключалось лишь все в той же множественности обитаемых миров. Бог пошел на осознанное искажение своего образа, на расслоение картинки. Разбилось Зеркало Мира на мельчайшие куски, в каждом из которых вроде бы отражается единый некогда мир, но это не он — это лишь осколки, и, отражаясь в них, Бог выглядит иначе в каждом отдельном случае.

Так поймите же вы, что Промысел Божий состоит в том, чтобы дать ему жизнь, чтобы воскресить его, чтобы снова все осколки стали единым зеркалом, чтобы восторжествовал над миром единый Богочеловеческий Образ.

И я точно знаю, что так оно все и будет. Иного пути нет, и не может быть! Если не сейчас, так через тысячи лет, но будет именно так.

Не для того ли все эти тысячелетия нашей бездарной человеческой пострайской истории мы используем ресурсы нашего мозга лишь на пару-тройку процентов? Не для того ли в каждом из нас существует такой запас, чтобы все стало так, как я говорю? Бля буду, я прав!..

Да здравствует Вечный и Грядущий Господь наш! НАШ Отец, НАШ Сын и НАШ Святой дух! Да здравствует Конец этого бездарного Мира, созданного лишь в наказание нашим небесным родителям! Да наступит во вселенной Царствие Божие! Да здравствует НАШ Отец, НАШ Сын и НАШ святой дух!..

Ебано пальто! В тот день, когда я все понял про этот ебаный мир, я, будучи, как и Отец, человечком, изрядно, блядь, охуел. Голову мою разрывали помыслы об Имярек и о великой Миссии, которую, как мне тогда показалось, поручил мне Господь. Скажу честно, мне было попросту страшно.

Катя была первой, кому я все рассказал. Язык издавна мой самый верный друг. Когда я нахожусь в состоянии экзальтации, я иногда способен говорить с такой силой чувства, что могу убедить в чем угодно кого угодно. Бедная моя Катечка тоже изрядно охуела от моего долгого и пламенного монолога.

В тот вечер мы пошли с ней на концерт группы «Аукцыон». Это был роковой для меня вечер.

Я смотрел на толпу пляшущих тинейджеров и ужасался всему тому, что кипело во мне. Собственное знание сути божественного промысла разрывало мою душу. Знанию было очень тесно в моей стандартных размеров рыжей башке. Я смотрел на людей и ужасался тому, что в этом зале лишь я один знаю, что все это происходит в один из последних разов. Подробности этого вечера изложены мною во втором моем практическом произведении «Достижение цели», которое я как раз тогда писал.

Трудно описать мои чувства. Чувства человека, знающего, что с сегодняшнего дня пошел обратный отсчет (часов, дней или лет — неважно) времени, оставшегося до конца Старого Мира и наступления Царствия Божьего. Лишь я один знал, что все это неминуемо кончится и придет иная Эра. Лишь я один знал и до сей поры лишь я один знаю, что подобно тому, как весь Древний Мир расположен большей своей частью в летах, маркируемых как такие-то ДО НАШЕЙ ЭРЫ, так же и наш мир, так же и наше летоисчисление уже со всеми основаниями можно назвать времнем-ДО. Я знал это точно. И сейчас знаю.

Божественное откровение кончилось для моего личного счастья плачевно. В какой-то момент я испытал вечно присущее мне чувство стыда за то, что, мол, лишь я один. Мне показалось, что Отец мой слишком мягок со мной, мне показалось, что я недостоин. В рамках «Достижения цели» я принялся писать письмо Господу. В каком-то диком нечеловеческом трансе я сказал ему, точно зная, что именно сейчас он действительно слышит меня; точно зная, что именно сейчас открыт канал, открыт, может быть, чуть ли не в единственный раз; я знал все это, я знал все это точно и поступил так, как я чувствовал. Что бы ни делали человеки, все всегда происходит, как и должно было произойти.

Выкурив сигарету, я собрал все свои душевные силы и сделал то, что мне велела Высшая Сила. Я никогда с тех пор не испытывал большей боли, чем в тот момент, когда рука моя вывела следующее: «Господи, отними у меня мою единственную и любимую Л-ву — и это будет малым наказанием для меня! И убить меня, Господи, нельзя. Нет для меня наказания. Сделай же! Отними!»

Я помню каждую миллисекунду того времени, пока я выводил эти строки. Ничтожно малые частицы времени, требовавшегося на написание каждой из букв превратились в долгие годы, но я прожил их все без остатка, каждый их миг чувствуя, что Он слышит меня.