Мария Свешникова - Небо № 7

— Он до сих пор не знает?

— Нет, потом ему рассказала одна моя, — Ника показала пальцами кавычки, — «Приятельница». И он был в ярости. Он плакал, он орал, он кричал, что убьет меня… Я извинялась… И только в тот момент я поняла, что глупость совершила и было уже поздно. И мы простили друг друга. Потому что несмотря на постоянную занятость, такую, что времени не было думать, Макса мне очень не хватало…

— А почему ты к нему не вернулась?

— Я собиралась. Просто появилась ты. Может, если бы ты тогда не спустилась с дня рождения матери покурить на этаж ниже — я уже была бы беременна и готовилась стать матерью!

Я понимала, что Ника абсолютно не винит меня, — но адвоката хотелось подыскать и спрятать за ангелом на правом плече.

— Если Макс скажет тебе, что хочет детей, — ты способна сейчас родить ребенка? — она без спроса закурила последнюю сигарету, из тех, что у нас остались.

— Я не знаю.

— Ты подумай над этим. Я думаю, этот разговор с ним тебе предстоит. Он не стал бы привозить тебя в свой дом, если бы не был уверен, что сможет слепить из тебя хорошую жену.

— Слепить? Что значит слепить? Я же человек, а не кусок глины!

— Да что ты все в штыки воспринимаешь — он же не в гарем тебя привез! И он может сделать тебя счастливой, если ты просто научишься на что-то закрывать глаза и иногда пропускать некоторые слова мимо ушей.

Я последовала ее совету и проигнорировала Никины просьбы отвести ее в душ и налить чай. Ничего, через пару часов привезут костыли — не развалится до этого времени.

Когда замок спальни был повернут на «не беспокоить» и отказывался отворять дверь всем кому ни попадя, я включила музыку на полную громкость (то есть на ту тишину с примесями дребезжания, которую позволял организовать ноутбук) и первый раз поставила статус «Moscow» в аське, разрешив моему городу поприветствовать меня и сознавшись, что я снова гуляю постзакатными улицами и дышу правосторонним движением, я обнажила одну из сторон моей правды. Посыпались вопросы и приветствия, больше вопросы, многие хотели встретиться, чтобы хвастаться новостями.

Я решила пока ограничиться только Светкой. Рыжая, чуть полноватая, вся в веснушках, безумно фотогеничная — от нее сходило с ума пол-Интернета, однако встречаться с ними Светка не спешила — в жизни у нее была харизма и лишние килограммы, но ее фотографии… Они были великолепны. Не могу сказать, что, встретив ее, люди разочаровывались — скорее отсеивался всякий шлак (которого, надо сказать, девяносто процентов) и оставались стоящие. Был у Светки один пунктик — она любила все, связанное с Канадой, кроме красно-белого флага и кленового сиропа. Еще в шестнадцать лет она познакомилась с Владом через Интернет — ну да, такова болезнь нашего поколения, почти два года они жили вэб-камерами и фотографировали каждую минутку жизни — он жил по грин-карте в ожидании гражданства и не мог вернуться в Россию даже на две недели, Светке не давали визу, потому что ей не было восемнадцати, и как казалось посольству — веских поводов для поездки. Любовь на расстоянии возможна, но не без измен. Влад отказался прощать Светке временное распутство — а она устала ждать визы и вестей из посольства.

За время общения с Владом Интернет подарил Светке канадских друзей, которые, уже получив гражданство, с периодичностью в две недели приезжали в Москву — то один, то другой. Кому нужно было перезаключить договор на сдачу квартиры, кому забрать диплом или очередной важный документ, Светка многих из них брала жить к себе на это время — она вела свой быт вдвоем с сестрой с шестнадцати лет — родители переехали в загородный дом и слышать не хотели про московскую квартиру.

Светка была родом из семьи не олигархов, но людей, в средствах не стесненных — машины, квартиры, образование в любой точке мира — все было позволено, и работать Светка не спешила — успеется, думала она, потому и тренировалась выдавать подруг замуж. Ее советов слушаться со временем приходилось — потому что она оказывалась права: хочешь быть счастливой — умей просчитывать, чтобы получить большой куш, нужно сначала себя ужать.

Как только их роман с Владом закончился — а прервался он весьма прозаично — после получения им гражданства: когда он с чистой совестью смог покинуть пределы родины клена, они встретились на Бали, посмотрели друг на друга, переспали для вида и порядка, и наутро она съехала в другой отель. Тот придуманный на тысячах километров образ растворился как утренняя дымка, оставив неприятное послевкусие ночи и раздражение от небритой щетины. Светка поминала его не просто лихом, а лихим дурным словом. Много-много раз.