Мария Свешникова - Небо № 7

В вагонах пахло потом, от моей кожи все еще чувствовался холод кондиционера. С толикой фреона, с каплей мужских духов. За три года ничего не изменилось. В переходе с «Тургеневской» на «Чистые пруды» все еще играла парочка скрипачей. Я кинула им оставшиеся три рубля.

Сосед по сиденью в не менее душном, чем до пересадки, вагоне слушал Гришковца. Из его ушей доносилось на полвагона фраза: «Я прожил год без любви».

А я? Сколько же я прожила без любви? Три года?

Целую жизнь.

Бывает.

Когда я пыталась принять тот факт, что не стало отца, я попыталась договориться с собой — не вспоминать о маминых полетах во сне и наяву.

Не поверите — это тоже не вышло. У меня ничего, кроме фекалий, вообще не выходит. Так уж я устроена.

Мне было двенадцать, когда мама поведала мне свою историю полетов во сне и наяву. Под утро, расстроенно, будто пытаясь отомстить всему миру в лице меня. Или просто исповедываясь.

— Знаешь, когда я поднималась над телом, мне было так хорошо… Это не значит, что сейчас я не умею ценить жизнь, но и не вижу больше смысла, чем видела тогда.

— А по мне ты скучала?

Она молчала… Строила полузадумчивую гримасу.

— Ну хоть чуточку? А по папе? — продолжала я свой допрос.

— Нет, о вас я не вспоминала, не думала. Мне было слишком хорошо. Очень не хотелось обратно. Но там, как видишь, у меня не сложилось, и я вернулась. — Она засмеялась. — Пришла в себя, долго пыталась отыскать в закромах воспоминаний, чем я занимаюсь на работе. Начала снова жить.

Она обняла меня.

Бах!

Отец умер.

Нет больше его. И там он меня не любит, даже если есть то самое «там».

Моя любовь — снова односторонне направленный вектор.

— Сколько времени? — спросил у меня молодой человек, случайно, как в фильмах, то есть омерзительно банально, толкнувший меня на выходе из метро «Кропоткинская».

— Без пяти минут осень!

Он пробурчал что-то невнятное и обидное.

Мне кажется, единственный человек, способный меня оценить, — это Вуди Аллен. Или Макс, тот оценил в бутылку шампанского, в мое пузырящееся лето.

Лето длится ровно пять минут. Завтра первое июня.

Может, стоит купить проездной билет на метро?

Три года в Лондоне тянулись вечность, и должны были продлиться еще пару. Но не срослось, как у моей мамы с небожительством.

Я добрела до дома неторопливо. Понимая, что причинила боль. Но шла я со своей болью, и именно поэтому не готова была брать на себя свою же вину. Нет на нее свободных рук. Тихо поднялась по ступенькам подъезда.

Я унаследовала от отца одно очень ненужное качество — неумение признавать вину, зато четко осознавала значение слов «презумпция невиновности».

Признаюсь, больше всего на свете мне хотелось пробежать по этим ступенькам и рассказать историю своих ночных приключений, но я снова прикусила язык. Нельзя.

Мать сидела в халате и курила в гостиной, слушая непонятный диск Алены Свиридовой в обработке.

Песня «Если все не так» играла у нее на повторе. Это мне удалось понять за получасовое молчание.

Ну накосячила. Козя-бозя вышла. Виновата.

Не признаюсь.

Думаю, почти все люди так устроены, что единственный человек, которому они могут соврать, — мать. Сначала из страха получить по жопе, потом экономя нервы, а далее все входит в привычку.

С ночи посуда стояла на столе. Она снова уговорила бутылочку винца, а может, две, и, естественно, сейчас я буду в этом виновата.

— Господи, как же мне хорошо жилось, когда тебя не было в стране. Но я же тебя все равно люблю. Как же у меня такое выродилось.

— Мам, я тут недавно по National Geographic смотрела роды в натуральную величину — не надо об этом процессе.

— Даже несмотря на все твои выходки я тебя люблю. Но как нам ужиться, пока не представляю.

— Правильно, я же твоя дочь. С чего тебе меня не любить? Но ты мне очень редко звонила, ни разу не приехала.

— Я, как и ты, вынуждена работать. Как клиенты, нашла себе ночью приключений?

— Ты мне слишком редко звонила.

— Много заработала?

— Почему ты мне практически не звонила?

— Тебе наличными дали или у нас теперь с шлюхами кредитками расплачиваются?

Проснулся Эмиль.

Вопрос не в тему, но вы когда-нибудь испытывали спонтанное сексуальное влечение к собственному отчиму?