Макар Троичанин - Вот мы и встретились

- Мужики, идите снидать, - позвала мать.

Скромный стол украшала рассыпчатая парящая картошка. Рядом расположились крупные краснющие помидоры и пупырчатые солёные и гладкие нежно-зелёные свежие огурцы, умело сохраняемые до зимы. Колобок желтеющего домашнего масла дополнял изобилие. В большой миске лежали кусманы отварной курицы. И среди тарелок скромно затаилась ополовиненная бутылка «Российской».

Уселись каждый на своё место.

- Ничего нет, - сокрушённо повинилась мать. – Да ты сам виноват, - с укоризной посмотрела на сына. – Не сообщил, мы и не ждали. Ну, да ладно – завтра сделаем как у людей. Давай, дед, наливай, чего ждёшь? Берите, кто чего хочет.

Когда гранёные рюмки были наполнены, а белая картошка и желтоватое масло переместились на тарелки, именинник вдруг встрепенулся и хлопнул себя по двуцветному лбу.

- Вот балда! Совсем запамятовал! Ранний склероз! – резво выскочил из-за стола, принёс чемодан, положил на стул, торопясь, расстегнул ремни, отщёлкнул замок, раскрыл чрево и торжественно извлёк четыре большие копчёные кетины, завёрнутые в кальку, а поверх – в белую тряпку. Развернул. – Вот! И ещё! – добавил к ним две литровые банки с красной икрой.

Мать всплеснула руками.

- Ну, Ванёк, ну, уважил, - поднялась, унесла богатый улов на маленький припечный столик. – Сейчас нарежу. – Накромсала крупно, принесла на тарелке. – Страсть как люблю. Особливо с картохой.

- А икру любишь? – ехидно спросил отец, подняв банку и рассматривая искрящиеся на свету янтарно-красные рыбьи зародыши.

- Её – не так, - созналась мать в сермяжных вкусах. – Непривычно.

- Ага, тебе больше по душе ржавая селёдка, - подшутил муж.

- Да ладно! – не стала спорить привередница. – Давайте-ка лучше выпьем за нежданную встречу. – Чокнулись и выпили по рюмашке, заели, кто чем хотел. – Чё на завтра-то сварганить? – спросила заботливая мать.

- Ничего, - грубо отказался заботливый сын.

- Как это? – всполошилась мать, и отец, напрягшись, перестал высасывать помидор.

Пришлось подробно рассказать про горящую путёвку и клятвенно пообещать, что после купания в тёплом южном море и выравнивании загара на лице вернётся и уже задержится дома надолго. «И обязательно выкрою пару-тройку дней на Москву», - подумал про себя.

- Тогда и откормлюсь, - обнадёжил мать. – Смотри, какой хилый, - улыбнулся, взявшись за курицу.

- Да уж вымахал! – с любовью вглядываясь в сына, определила родительница. – И в кого только?

- В деда, - подсказал отец. – Тот был ещё покрупнее.

- Телом вышел, - согласилась мать, - а ум до сих пор непутёвый. Жениться тебе надо, - завела любимую тему.

- Ага, - согласился непутёвый балбес, - ты, наверное, уже и невесту мне подыскала с приданым в два ума – за себя и за меня.

- А чё искать-то? – не отставала мать, капая в каждый приезд на неподдающиеся мозги сына-балбеса. – Любая женщина в два раза умнее мужика. Женишься, детей родишь и сразу поумнеешь.

- А ты у нас умнее впятеро, - обиделся отец, но умная супруга не стала отвлекаться на пустые споры.

- Вон, у соседей через два дома, у Трофимовых, - продолжала долбить, - какая справная доча выросла, Верка, помнишь её?

- Смутно, - вяло ответил сын.

- Учительша литературы, - произнесла сваха с уважением к образованной соседке через два дома. – Умню-ю-щая… все хвалят. И здоровая, тебе под стать.

- Не поедет она со мной, - отнекивался жених.

- И не надо, - согласилась сваха. – Чё ей с тобой ехать? – как бы удивилась хитрая мамаша. – Ты сам сюда езжай. Хватит нам с отцом без внуков в тоске мантулиться.

- Николай приедет, будут и внуки, - попытался отговориться неуговоримый старший отпрыск.

- Не надо! – жёстко отказалась мать. – Не хочу его… борзую еврейку в доме! Не уживёмся! – и, помолчав, подумав, добавила потише: - Внуков возьму.

- Чё попусту рядиться? – заключил будущий дед. – Когда приедет, тогда и сговоримся, - и тоже к старшему: - Лучше бы ты перебирался. Через год нам пенсия выйдет, аккурат обоим сразу.

- Меня-то наверняка сразу вышвырнут, - с горечью произнесла будущая заслуженная пенсионерка. – Выпишут грамоту, сунут тыщу и катись бабка на лавку. Да я и сама не хочу больше горбатиться. Хватит трудовых подвигов! Хочу спокоя и внучков. – Она внимательно посмотрела на мужа, а тот отвёл глаза. – Это отцу неймётся без каторги, боится, что дома нечего будет делать, что не проживёт без дружков-политиков и заработной подачки. – Усмехнулась и разрешила: - Пущай вкалывает… на благо всей Родины. Если, конечно, и его не вытурят за ненадобностью как изношенную детальку.