Виктор Шурлыгин - ПРЕОДОЛЕНИЕ

– Наташа, милая, разве так можно? Это же Железнов!

– Не беспокойся, пожалуйста. Я твоя жена и обязана оберегать твой покой. К тому же, Владимир Александрович, как выяснилось при общении, человек деликатный, с юмором. Мгновенно оценил ситуацию и сказал, что при таких мощных тылах он за космонавта Сергеева абсолютно спокоен. Время терпит. И когда товарищ Сергеев изволят пробудиться, пусть позвонят по известному телефону.

– В Москву? – быстро спросил Саня, направляясь в прихожую.

– В Москву, Санечка. Но ты меня недооцениваешь – аппарат выключен. Я вытащила микрофон.

– Наталья!

– Не перечь, – сказала она строго, точь-в-точь как бабушка. – Сначала – холодный душ, затем – завтрак. Выполняйте, майор Сергеев!

– Наташа, кто, наконец, глава семьи в этом доме?

– Конечно, ты, моя прелесть, – простодушно улыбнулась жена. – Ты глава семьи. А я лишь верная, смиренная помощница.

– Отдай микрофон!

– Ну, Саня, – она кротко вздохнула. – Я могу включить аппарат в любую минуту, мне не жалко. Но подумай сам, на что ты сейчас годен? Небритый, неумытый, мысли растрепаны. А я такой завтрак сочинила – пальчики оближешь! Чувствуешь, как вкусно пахнет? В столовой так не накормят. Давай, приводи себя в порядок – и на кухню, – она чмокнула его в щеку и, обворожительно улыбнувшись, вышла из комнаты.

И Саня… сдался. Досада растаяла, как лед по весне, бросившись под холодный душ, он вспомнил давний вечер, когда генерал Матвеев предложил ему, тогда старлею доблестных ВВС, работу, связанную с исследованием космического пространства, и как тоскливо, жалостливо, совсем по-женски заплакала Наташка и сказала, что ей в этой работе достаются ожидание, бессонные ночи, вечные волнения, слезы. И нельзя унывать и распускать нюни. Нельзя превращаться в домработницу или домашнюю хозяйку. Еще она говорила: ни один самый сильный, самый гениальный мужчина не может полностью раскрыться, полностью проявить свои возможности и дарования, если рядом с ним нет настоящей женщины. И приводила исторические примеры, подтверждающие, что именно женщина, слабая женщина вдохновляет мужчину, стремящегося к борьбе; женщина возвышает его душу и помогает стать Солдатом и Поэтом, Гражданином и Художником…

Все эти годы в их семье царили мир, покой, согласие. А он, дурак, ни капельки не ценил этого, считая само собой разумеющимся, целых две недели пропадал вдали от дома и даже не догадался привезти жене букетик полевых цветов, терзаемый мужским самолюбием, полез в бутылку, конечно, обидел ее. «Эх, – подумал Саня с жалостью глядя на себя в зеркало. – Тебе скоро двадцать восемь лет, а ты еще ничему не научился. И забыл все бабушкины советы. Спроси себя: кто ты есть? Чего хочешь? Не суетись. Живи по совести, в ладу с самим собой. Самое трудное на свете – каждый час, каждый день, всю жизнь иметь мужество оставаться самим собой». И наполненный решимостью немедленно извиниться, загладить свою вину, вышел из ванной комнаты.

– Все знаю, – лучисто улыбнулась Наташа, оборачиваясь на звук шагов. – Ты ужасно корил себя за невнимательность к самой очаровательной женщине планеты Земля. Солнечной системы. Галактики. А также всего мироздания. И решил исправиться. Теперь каждый день будешь дарить мне цветы и говорить самые замечательные, необыкновенные слова.

– Да, – сказал Саня. – Я подумал, что был не прав.

– Ты прелесть, – просияла она. – Твои поздние раскаяния просто изумительны. Начинай же немедленно. Скажи, как тебе нравится этот скромный завтрак?

– Вот это да! – искренне восхитился Саня, оглядывая стол, накрытый на двоих.

На цветной, веселой скатерти возвышалось большое фарфоровое блюдо, украшенное петрушкой, укропом, листьями салата; из зелени поднимались два шампура с отлично подрумяненными перепелами; от дичи исходил тонкий, душистый аромат, и Саня вдруг вспомнил, что со вчерашнего дня не держал во рту ни крошки; блюдо с дичью окружали салаты из свежих огурцов и помидоров, тут же стояли соусницы с белым соусом, излечивающим, по словам жены, от телесных ран и душевных недугов, и красным, по-грузински. На отдельной тарелке лежали ломтики свежего хлеба. Кофейный сервиз с двумя маленькими чашечками завершал ошеломляющую, головокружительную композицию.

– У-у… – испытывая пустоту в желудке, зарычал Саня. – Как я мог отказываться от такого? Я олух!

– Садись, – улыбнулась жена. – Ты прощен.

– Сказка! Мечта усталого путника! – сказал он с благодарностью, пробуя салат из помидоров и чувствуя, что получает подлинное удовольствие от еды. – О подобных чудесах кулинарии нам ничего не рассказывали на лекциях!.. Наташа, тебе надо взять на себя вопросы питания космонавтов… О-о…