Виктор Шурлыгин - ПРЕОДОЛЕНИЕ

Саня не знал точно, сколько времени и как глубоко придется копать; силы, возвращенные водой, быстро иссякали, в уголках рта опять жгло, надсадно и терпко, дыхание сбивалось, частые, глухие удары сердца тревожно отдавались в ушах. Поэтому, когда Дима встал рядом и молча протянул флягу, он с благодарностью сделал несколько глотков, стараясь не пролить ни капли, и, приказав себе работать экономно, расчетливо, исключив все ненужные движения, вонзил лопату в песок. Дима, пристроившись с противоположной стороны, тоже энергично взялся за дело, вдвоем они быстро углубились метра на полтора, но грунт по-прежнему был сух, точно прокален насквозь.

– Добудем воду из песка – валяй, ребята, цель близка! Но нет ее, голубушки, доныне… – все так же растягивая слова, продекламировал Дима из популярной песенки космонавтов и, не поворачивая головы, спросил:

– Сань, ты думаешь у Леши серьезно?

– По всем признакам… сильнейший тепловой удар. Полный упадок сил. Плюс травмы, полученные в бурю.

– Эскулапы теперь его живым не выпустят.

– Все может быть.

– Обидно.

– Мне было бы страшно, – хмуро ответил Саня. – Очень страшно дойти до цели, все преодолеть и так глупо сорваться…

– У нас в аптечке нет никаких лекарств на этот случай?

– Лекарство одно – вода. Мы можем отдать Леше свою воду.

– Хо-рошо. Мы отдадим ему всю воду.

– Нет, – сказал Саня, подумав. – Леша не примет такой дар. В открытую не примет.

– Ты прикажи.

– Все равно не примет. Вот если бы сделать так, чтобы Леша ничего не понял…

– Я когда-то в детстве фокусами занимался, – неопределенно произнес Дима.

– Решено. Станет совсем худо, сделаем по последнему глотку, чтобы докопать, остальное – ему.

– Сейчас главное Лешу на ноги поднять, – вздохнул Дима. – А мы с тобой, Сань, уж как-нибудь…

– Ты меня будто уговариваешь?

– Оправдываюсь.

– Не надо, Димыч. Все правильно. Вода – Алексею. И хватит об этом, только сильнее пить хочется.

– Мы, Сань, на верблюжью колючку перейдем. Помнишь, инструктор говорил: с трудом, но есть можно.

– А… Даже овцы и верблюд ту колючку не жуют… Ладно, Димыч, давай углубляться. Иначе нам не выжить. И Лешу не поднять. Прибавим обороты. Только осторожненько. Без форсажа.

Саня и Дима молча, рассчитывая каждое движение, все глубже и глубже зарывались в песок. Влаги не было. Темный, уплотненный слой появился только около двухметровой отметки, когда они начали терять надежду; грунт набух, сделался липким, холодным, Саня, испытывая колющую пустоту в желудке, упал на колени и, зачерпнув в ладони горсть песка, прижал к разгоряченному лицу, ощущаа покой и прохладу.

– Пробились, Димыч, – сказал он тихо. – Пробились.

– Да, Командир.

– Отдохнем немного.

Словно пахари, вспахавшие поле, словно землекопы, пробившие туннель к источнику, они опустились на дно своего убежища, прижались сухими, солеными спинами к стене и, набираясь сил, какое-то время отрешенно сидели, ни о чем не думая.

– Леше… тут будет легче.

– Да, Командир.

– Но для троих тесновато.

– Можно расширить немного внизу, а стены укрепить.

– Верхний пласт не обрушится?

– Гидрокостюмы вместо опор поставим.

– Принято.

Превозмогая ломоту в пояснице, они встали на колени, расширили внутреннее пространство тесного, убогого жилища, превратив его в подземный грот, в темную, глухую лачугу отшельника, куда почти не проникал солнечный свет. Тут казалось не так жарко, как на поверхности, влажный грунт приятно холодил, хотя полного облегчения не чувствовалось. В голове по-прежнему, точно метроном, стучало одно и то же слово: «пить… пить… пить», глаза невольно натыкались на флягу, вылезать наружу не хотелось. С трудом стряхнув инстинктивное желание отсидеться, отлежаться, они, не сговариваясь, по очереди выбрались под раскаленное небо, под нещадное солнце, осторожно перенесли Лешу в свою первобытную пещеру, уложили на песок. Саня, часто дыша, открыл флягу, поднес к губам товарища.

– После вас, ре… бята, – прохрипел Леша, отворачиваясь.

– Мы напились, – соврал Дима.

– Не… ет, вы работа… ли, я знаю.

– Ну, если ты настаиваешь, можно по глотку, – вытирая с лица пот, сказал Саня. – Но нам, правда, не хочется.

Леша, закрыв глаза и повернув голову к стене, упрямо сжал губы, и Саня понял: его не переубедить, не заставить, даже умирая, он не притронется к фляге, потому что разгадал их план и не может принять такой жертвы. Ладно, подумал отчаянный небожитель, еще не вечер, мы сделаем по глотку, мы оставили за собой право на последний глоток и теперь это право используем.