Николай Веревочкин - Белая дыра

Трудовой путь Жоба Жобович Шнурский начинал при социализме, рабочим колбасного цеха Злокиряйского мясокомбината. Социализм ему не нравился, а колбаса наоборот. Уже тогда юный Жоба жил по законам рынка.

Работникам колбасного цеха не возбранялось есть колбасу во время смены. Бригада с невиданным энтузиазмом начинала жрать с утра. Основательно, вдумчиво жрали, само собой, в обеденный перерыв. Перекусывали в каждый перекур. Но особенно много и старательно жрали перед уходом домой, в каптерке, чтобы сэкономить на ужине. Люди садились в круг. Вид их был серьезен и даже мрачен. Они молча и тщательно пережевывали розовую плоть докторской колбасы, не испытывая удовольствия, а лишь выполняя суровый долг. Чавкая и сопя, они старались как можно больше впихать в себя дармовой жратвы.

Это был великий каждодневный подвиг жадности.

За долгие годы совместной работы, матерые мужики так растянули халявной колбасой желудки, что могли вместить в себя неимоверное количество мяса. Того, что каждый из них уничтожал за рабочий день, нормальному человеку хватило бы на месяц сытой жизни.

Жоба был молод, неопытен, и к его отчаянью желудок отказывался принимать больше трех палок колбасы. Но он не сдавался.

«Опять Жоба рыгать в туалет побежал, — говорили ветераны, кто с одобрением, кто с презрением. — Упорный, однако».

Жоба возвращался, тяжело дыша. Глаза его слезились. Его мутило от одного вида колбасы и ее пожирателей, но, подавив тошноту, он садился в круг мясистых толстозадых мужиков и вновь с отвращением жевал докторскую.

Он вообще не мог смотреть без отвращения на продукцию мясокомбината с того дня, как увидел двух крыс, попавших в огромную электромясорубку. Предсмертный визг отвратительных существ Жоба слышал всякий раз, нарезая колбасу, а в нежной плоти ее ему мерещились фрагменты крысиных хвостиков. Когда юный Жоба, сотрясаемый конвульсиями и прикрывая ладонью рот, рассказал об ужасной смерти грызунов мастеру, тот лишь хмыкнул и сказал с философским сарказмом: «Крысы, говоришь? Забраковать фарш, говоришь? А зачем? Мясо оно и есть мясо. Если из-за каждой крысы выбраковывать фарш, хрен бы ты колбасу в магазинах увидел».

Жоба Шнурский жрал крысиную колбасу, смотрел на жрущих ее коллег, которые сами были похожи на туго набитые сырокопченые колбасы, и ненавидел все человечество. Однажды разрезал «докторскую», а на него глянул глаз. Карий. С ресницами. И подмигнул. А что делать? Надо есть.

Нажравшись, бригада, икая и попердывая, приступала к «упаковке», обвешиваясь палками колбасы, как противотанковыми гранатами перед последним боем. В полости просторных одежд для этих целей были вшиты хитроумные тайники. И без того похожие на борцов сумо, ветераны производства делались безобразно толсты. Впрочем, на проходной к ним не особенно придирались. Вахтеры тоже любили колбасу и получали свою долю от пира гиен. Хотя риск, конечно, был.

Жоба Шнурский выгодно отличался от старших товарищей хилостью и тщедушностью, что позволяло ему упрятать под одежды вдвое больше колбасы, чем могли вынести на себе заслуженные ветераны. Это вызывало у последних справедливые упреки и нарекания. Ему намекали: делиться надо. Но намеки он не понимал и всю, дефицитную по тем временам, колбасу реализовывал, ни с кем не делясь, соседям исключительно к своей выгоде. Пусть инфузории делятся.

Это и был его путь в рынок. Маленькая тропинка через проходную со временем вывела его в уважаемые люди, знакомством с которыми гордился сам президент суверенного государства, уверенно ведущий свою страну в цивилизованное сообщество.

В пасмурный тихий день от капель обложного дождя на серой, ровной воде образуются пузыри, по которым старые люди предсказывают долгое ненастье.

Однако большой пузырь над Новостаровкой вздулся в солнечное, безмятежное утро.

От жука, торчащего поплавком на середине еще не проснувшегося от ночных тайн Глубокого, пошло легкое, прохладное сотрясение и круги по воде. А через три секунды весь новостаровский мир оказался под тонкостенным пузырем, вроде мыльного. Это было похоже на прозрачный термоядерный взрыв, который никто из новостаровцев не заметил.

Несмотря на космические размеры — под ним укрылась не только Новостаровка, но и озеро Глубокое, Бабаев бор с лесхозом и неждановские болота — пузырь был невидим и проницаем для ветра, дождя, всякой природной напасти и дикой твари. То есть вообще никаких неудобств. Так — блеснет порой на небосклоне солнечная паутинка — и все.