Вероника Черных - Икона

Стои́т ведь Вера Карандеева с иконой, вся каменная стои́т. Не мёртвая, не живая, не зомби, не коматозная. Верно ведь та врачиха, Александра Вадимовна Водовскова сказала: не столбняк у Веры. Не столбняк, точно. При любом столбняке медицинские иглы не ломаются, и человека с места сдвинуть можно. Но… кто знает… вдруг сдвинет кто Веру? Профессор медицины или там, к примеру, новомодной физики, которую повсюду ругают… как она называется… не вспоминается что-то название…

Революция Леонидовна шла вслед за дочерью и за свекровью и потела от горячих напряжённых дум.

Разошлись в стороны снеговые тучи, пропустили небо и солнце. Словно НЕБО Божие и СОЛНЦЕ Господне пропустили.

Так ведь оно и не скажешь, что в обыкновенном доме в данную минуту обыкновенная девушка из страны Советов являет собой самое невероятное, что только может произойти в двадцатый век науки и технического прогресса: свидетельствует о существовании Бога, забытого на сотворённой Им Земле большей частью человечества.

ГЛАВА 3

Январь 1956 года. Начало перерождения

Лёва Хайкин пошёл со Светой Терпигоревой к Вериному дому в тот же день ввечеру. Увязались за ними и Совдеп Гасюк с Идой Сундиевой: их терзало любопытство – ожила подруга или так и стоит прикованная к половицам? Они едва узнали знакомое место: невесть откуда узнавшие о произошедшем в новогоднюю ночь люди облепили забор и закуток перед калиткой дома номер сорок шесть и пытались разглядеть что-то в окнах. Лаяла Жучка.

– Чего стоим? – тихо спросил Совдеп у мужика в тулупе.

Тот обернулся. Морщинистое лицо его облепленное бородой, как ватой, краснело от мороза, маленькие чёрные глазки сверкали искрами непонятной радости.

– Бают, святитель Николай какую-то девку-комсомолку приструнил за богохульство, в статую оборотил, – охотно прошептал мужик и кивнул на тёмные окна. – Стоит, понимашь, морозкая и твёрдая – шо твой камень! А в грудях икона руками прижата. Врачи отдирали – не отодрали. На пол валили – не свалили. Во ведь какая сила Божья! Какая страхотина! Поневоле перекрестишься и в церкву побегёшь.

Он смерил молодёжь любопытным взглядом, пальцем с криво обрезанным ногтем пригрозил.

– А вы чего тут? Проверяющие, што ль? А хоть запроверяйтесь: стоит молодуха, стоит и слухает…

– Чего слухает? – нетерпеливо подтолкнул Совдеп задумавшегося мужика.

– Вопли адовы слухает, – прошептал мужик, перекрестился и отвернулся к окнам дома.

– А, может, стронулась уже, – с трепетной надеждой предположила немолодая женщина и потопала валенками по хрупчатому снегу, пытаясь согреться от долгого стояния.

– Зайти надо, – сказал Лёва Хайкин и потянул Свету к калитке. – Все пойдём или одни мы?

Друзей пронзила холодная дрожь, но они кивнули: всё ж-таки должны помочь товарищу своему, попавшему в этакую беду, на то они и комсомольцы страны Советов, борцы за правду, за идею.

Отбрехиваясь от вопросов небольшой толпы, прикрываясь комсомольским удостоверением Совдепа, они гуськом пробрались в Верин дом. Жучка их признала и заскулила, завертела хвостом, прижалась к земле. Она жалобно глядела на них круглыми тёмно-карими глазками и часто дышала, высунув длинный язык.

– Собаку-то кормил хоть кто? – рассеянно поинтересовалась Ида Сундиева.

– Кто её будет кормить? – фыркнул Совдеп Гасюк. – Не до того. Хозяев-то тю-тю.

– Я её заберу, – решила Светлана. – А потом верну, как Степанида Терентьевна придёт. Она, видно, в больницу попала из-за всего этого: сердце-то больное.

– Да уж как не попасть, – вздохнула Ида, – от такого-то страха… Хоть бы Верка в себя пришла…

Но Вера незыблемо стояла на прежнем месте – посреди комнаты, лицом на восток, неподвижная, каменная, и крепко держала в руках икону святителя Николая. Она была одна. В комнате царил безпорядок.

Совдеп, бледный, как после обморока, и даже чуть сзелена, сделал к девушке несколько неуверенных шагов и медленно протянул к ней дрожащую руку. Дотронулся и отскочил, тряся кистью, словно внезапно ожёгся.

– И впрямь, холодная и твёрдая, – проговорил он, стуча зубами. – Вот жуть, а?! И глаза открыты… Брр… Пойдём отсюда! Пусть с нею власти и медицина разбираются! Пластинки Людкины забирай и пошли.

– Наверное, у неё столбняк, – пролепетала Ида и выпорхнула вон.

За нею все следом. Светлана Терпигорева задержалась, судорожно собрала пластинки и, выбегая, оглянулась: показалось ей, что Вера вздохнула и пальцами шевельнула?... Показалось…