Вероника Черных - Икона

– Вера… – тихо позвала Светлана. – Как ты там? Ты меня слышишь? Мама твоя, говорят, в больницу попала. А вокруг дома люди стоят… ждут, чтоб ты ожила. Тебя икона держит или святой Николай?..

Но ничто в Вере не отозвалось на слова Светланы. Как мёртвая… если б не стояла.

– Мы с бабушкой о тебе помолимся, Верочка. Правда, помолимся… – пообещала Светлана и, пятясь, выскочила вон.

Жучка внимательно глядела на неё, когда она появилась во дворе. Девушка задумчиво приблизилась к собаке, расстегнула ошейник, поманила за собой.

– Пойдём, Жучка, пойдём, – позвала она. – Кормить тебя здесь некому, поживёшь у меня, пока хозяйка твоя из больницы не вернётся.

Жучка будто поняла: махая чёрным с белым кончиком хвостом, затрусила за Светой.

Весть о девушке, окаменевшей из-за богохульства, разлетелась по Чекалину за два дня. К старенькому дому номер сорок шесть на Волобуева повалили со всех сторон города, пользуясь тем, что милиция пока не обращала на странное событие внимания.

За забором стояли с горящими глазами и бьющимися сердцами миряне – что верующие, что неверующие – разных профессий, разного уровня образования и культуры.

Люди пересказывали друг другу и новичкам историю о чуде, подобном которому не было много тысяч лет – с того дня, как обратилась в соляной столп, стоящий доныне на Святой Земле, жена праведного Лота, оглянувшаяся, невзирая на запрет Бога, на огненную гибель порочных городов Содома и Гоморры.

Священство сюда не заглядывало: власти за излишнее любопытство запросто могли лишить их и возможности служить, и самой свободы. Но к ним с вопросами потянулись люди, и не было у преследуемого советской властью духовенства более благодарного и чуткого слушателя, чем те, кто побывал у сорок шестого дома на Волобуева.

Первым из Вериной компании крестился Совдеп Гасюк, ставший Сергеем. Вслед за ним, как хвостик, окунулась в иорданскую купель Ида, принявшая имя Ирина. В один день отказались служить сатане, плюнули на него в сторону запада и надели дешёвые нательные крестики Лёва Хайкин и Лёша Герсеванов. А Света Терпигорева и Полина Филичкина крещены были во время войны у некоего отца Сергия. Обе помнили это смутно, но – помнили.

Первая литургия далась им всем нелегко. С удивлением оглядывались они на старушек, немощных на улице, а в церкви стоявших крепко, будто они воительницы Христовы. Откуда в них такая сила, такая выносливость, такая высота веры? Поклон за поклоном, крестное знамение за крестным знамением, и всё стоя на усталых ногах с узлами проступающих чёрных вен, – все четыре часа богослужения, во время которого ни одно слово не понятно первопришедшему в храм мирянину.

День ото дня чекалинские церкви принимали под свои купола всё больше и больше бывших безбожников. Пытаясь объяснить себе окаменение Веры Карандеевой, они терялись в дебрях предположений, одно невероятнее другого, и находили ответ только в одном: Бог существует. Иначе ничего не объяснить. Именно в это время познаёт Его Карандеева Вера… прямо среди них.

Испуганные скандалом на Волобуева, городские и областные власти спохватились и послали в опасный дом, затягивающий советских граждан в религиозный омут, наряды милиции.

Молодые ребята в форме вызвали у людей недоумение: они-то что здесь делают? Но удивление длилось несколько мгновений: борьба с религией же! Как это мы забыли за три дня?

– Неужто погонят? – зашепталась толпа и перестала заглядывать в чёрные окна дома, скрывающего окаменевшую девушку.

Погнали.

– Разойдись! – закричали мощные басы. – Нечего глазеть! Разойдись по домам!

– А что такое, милки? – залепетала маленького роста старушка. – Вы её арестовывать хотите?

Неприветливый капитан хмуро глянул на него и процедил:

– Если притворяется, то арестуем. Если нет – в психлечебницу определим.

– А если не притворяется и не психическая? – крикнул из толпы парень.

– Там посмотрим, – сурово ответил капитан. – Разойдись, я сказал! В тюрьму захотели?

– Да что тут такого – у забора постоять? – громко спросила дородная женщина в сером пуховом платке и тёмно-коричневом зимнем пальто.

– Запрещено исполкомом, – отрезал капитан. – Ещё вопросы имеются? Если да – в «воронок» по одному.

Залезать в «воронок», несмотря на явленное чудо, немного пострадать за Христа никто не захотел, и вскоре улица Волобуева, к мрачному удовлетворению капитана, опустела. Он выставил часового у калитки и с четырьмя милиционерами зашёл в холодный тёмный дом. На всякий случай вытащив из кобуры пистолет и взведя курок, капитан сделал несколько шагов по сенцам, по кухне и встал на пороге гостиной.