Фиона Макинтош - Хранитель лаванды

— Вальтер, вы кого-нибудь ждете?

— Нет. А почему вы спросили?

Килиан заморгал.

— Ну, некое прелестное видение, судя по всему, направляется в вашу сторону. — Он посмотрел поверх плеча Вальтера на приближающуюся незнакомку. Вблизи она оказалась еще красивее.

Эйхель нахмурился и обернулся.

— Понятия не имею… О, постойте, это Лизетта, моя крестница. — Он помахал девушке рукой. — Мы с ее родителями дружили. Последние несколько месяцев она работает у меня.

Пробираясь среди толпы, девушка сняла шарф с головы и беспечно встряхнула шелковистыми, черными, как вороново крыло, волосами. Улыбка у нее была совершенно очаровательной — ямочки на щечках, а уж какие глаза! Фиалковые, как у девочки-актрисы с рекламы фильма про собаку Лэсси. Килиан был очарован, и это очарование лишь усилилось, когда, все еще не обращая на него внимания, она подлетела к Эйхелю с потоком восклицаний, приветствий и поцелуев и позволила банкиру помочь ей снять пальто. Килиан невольно обратил внимание, как — на краткий миг — туго натянулась шелковая блузка на груди девушки, когда та изогнулась, выскальзывая из рукавов пальто. Охваченный порывом откровенной чувственности, Килиан молча уставился на незнакомку и даже не сразу осознал, что Вальтер представляет их друг другу.

Спохватившись, он торопливо поднялся во весь рост, возвышаясь над хрупкой девушкой, уже успевшей протянуть ему руку.

— Enchanté, mademoiselle .

Он поцеловал тонкие пальчики.

Улыбка ее согревала не хуже коньяка.

— Простите, что прервала ваш разговор, полковник, — промолвила она на безупречном немецком. — Мне показалось, что я вижу тут Вальтера, вот и решила поздороваться.

— И в самом деле… — Вальтер придвинул к их столику стул — судя по всему, единственный свободный стул во всем кафе. — Ты шла мимо?

— Нет. Мы должны были встретиться с другом, но… — Она пожала плечами. — Похоже, его тут нет.

— Тогда позвольте нам вас похитить, — сказал Килиан. — По крайней мере пока не подойдет ваш друг.

— Не хочется вам мешать…

— Прошу вас, — настаивал Килиан. — Мы будем только рады. Вальтер, мы ведь не собирались обсуждать ничего такого особенного?

— Ничуть. — Банкир повернулся к Лизетте. — Полковник в Париже недавно, вот я и подумал, что надо бы его тут поприветствовать. Исключительно светская встреча.

— Мадемуазель Форестье, позвольте предложить вам аперитив? — спросил Килиан.

Девушка взглянула на своего крестного отца, словно спрашивая разрешения. Очаровательная застенчивость! Вальтер еле заметно кивнул. Великолепно! Вечер заиграл новыми красками — полковник уже устал от разговоров о Гитлере, ценах на золото и русской зиме.

— Быть может, кальвадос?

Девушка широко распахнула глаза.

— Знаете, я всегда мечтала попробовать.

— И никогда еще не пили?

Она смущенно пожала плечами.

— Я веду не очень светский образ жизни, полковник Килиан.

— Что ж, — отозвался он, — придется нам это исправить. Лично я глубоко уверен — мало какие французские напитки, включая ваше хваленое шампанское, могут потягаться с молодым кальвадосом, когда пьешь его летом, со льдом. Неописуемое удовольствие. С ним сравнится разве что темная красота кальвадоса, выдержанного в бочке лет пять, а то и шесть — когда пьешь его в Париже морозным вечером.

Он устремил на девушку задушевный взор — и был вознагражден серебристым смехом.

— Полковник Килиан, в ваших устах выпивка звучит поэзией!

— Кальвадос — это искусство, — заверил он, пальцем подзывая официанта. — Рюмку «Булара» для мадемуазель.

— Merci, — Лизетта любезно улыбнулась официанту и повернулась к полковнику, улыбаясь уже от души. — Спасибо! Просто чудесно! — продолжила она уже по-немецки.

— Вальтер, и как так вышло, что у вас работает девушка, безупречно изъясняющаяся на двух языках, а я не найду ни одной, которая хотя бы пару слов умела по-немецки связать?

Вальтер с улыбкой пожал плечами и откинулся на спинку стула, потягивая коньяк.

— Мадемуазель Форестье, переходите работать ко мне, — шутливо взмолился Килиан. — Не знаю, сколько вам платит крестный, но я дам вдвое больше.

— О, сэр, я обхожусь очень недешево, — в тон ему отозвалась девушка.

Уж не кокетничает ли с ним это юное цветущее создание? Хотелось бы!.. Тем временем принесли заказанный для девушки кальвадос.

— Повращайте рюмку, — посоветовал Килиан.

Девушка смотрела, как густая янтарная жидкость текучим золотом плещется в стеклянном сосуде, а Килиан не мог отвести от нее глаз. Крестница Эйхеля оказалась редкой красавицей. Лет ей было, наверное, около двадцати пяти — почти вдвое моложе его, Килиана. Худенькая, чуть угловатая — он именно таких и любил, чтобы одежда висела на плечах, как на манекене.