Фиона Макинтош: Предательство

Тепло, безоблачно и тихо. Лучшего дня для казни не придумаешь.

Саллементро обвел собирающуюся толпу искушенным взглядом. Удивительно, с чего они все как в воду опущены. Время к полудню. Скоро выведут заключенного — как сообщил, не обращаясь ни к кому конкретно, ближайший зевака. Его соседи кивнули. Люди вполголоса переговаривались и переминались с ноги на ногу. Похоже, никто не обращал внимания на глупые выходки шута, который куражился перед ними — его наняли развлекать зрителей, чтобы они не разбежались раньше, чем свершится правосудие. Правда, если он чего-то и добился, то лишь возможности полюбоваться их ушами и затылками. Стараясь отгородиться от назойливого шума, люди погружались в собственные мысли.

«Все это очень любопытно», — подумал Саллементро.

Он прибыл в Тал только этим утром. Еще один странствующий менестрель, который надеется пленить своим талантом какого-нибудь благородного господина, столь же именитого, сколь и состоятельного. Благородному господину, конечно, требуются услуги трубадура, чтобы очаровать свою даму или произвести впечатление на друзей. А может быть, мечтательно размышлял Саллементро, его даже пригласят выступить при дворе. Вот было бы здорово.

Он заставил себя вернуться к реальности. На каждом постоялом дворе, у каждого лотка на городских рынках только и говорили, что о предстоящей казни, однако выяснить хоть что-то об осужденном трубадуру пока что не удалось. Ясно было только одно: этот юноша — не простая птица. А как еще объяснить, что Его величество король Лорис, по слухам, лично вынес преступнику смертный приговор, да еще и назначил для него такую казнь?

Распятие на кресте и побивание камнями. Саллементро содрогнулся. Какое варварство… Но про это можно сочинить отличную балладу. Первые фразы уже звучали в голове, и трубадур начал пробираться сквозь толпу.

Уроженец плодородных земель, расположенных далеко на юге, Саллементро выбрал свою судьбу вопреки воле отца. Из поколения в поколение его предки возделывали тучные поля вокруг Арандона, что принесло им богатство и славу, вызывающие всеобщую зависть. Предполагалось, что Саллементро станет помощником своих старших братьев — это означало объединение владений семьи. Саллементро возражал. Он — третий сын, а на третьих сыновей особых надежд не возлагают… Однако докричаться до разгневанных родителей было невозможно. Стоило только попытаться привести какие-нибудь доводы, как мать поднимала визг. Кем угодно, хоть монахом — только не бродячим песенником! Все, что угодно, только не это! Высокомерные, упрямые, они даже представить не могли, какое бедствие причинит больший урон доброму имени семьи. Но Саллементро хотел быть только трубадуром, и больше никем.

А еще он видел странные сны. В этих снах ему являлась некая таинственная дама. Она требовала, чтобы Саллементро был верен избранному пути. И убеждала отправиться в дальнее путешествие, в котором он будет оттачивать свое мастерство. Дама говорила о девушке, которой нужна его помощь — не только поддержка, но и защита…

Забавно. Он певец и сочинитель баллад, а не воин. Кого он сможет защитить? Достаточно гневного окрика матушки, чтобы у него внутри все сжалось. Он не герой.

Однако женщина была неумолима. Десять лет она занимала его сны, пока он жил дома. И еще десять, на протяжении которых Саллементро странствует по всему Королевству. Так что, можно сказать, они двадцать лет как знакомы. Всю жизнь… Но на самом деле он знал только ее голос и ее желания. И имя… Лисс. Неужели ее и в самом деле так зовут? Глупо, но ему никогда не удавалось вспомнить.

Саллементро никому про нее не рассказывал. Однако нельзя было отрицать: таинственная женщина неким странным образом оказывает ему поддержку. Без ее ночного шепота — достало бы ему смелости противостоять родителям? Хватило бы сил покинуть их, странствовать, совершенствовать свое искусство? Так кто же она такая?

Размышления снова пришлось прервать, когда что-то пухлое толкнуло его в плечо: задумавшись, юноша не заметил, как наступил на ногу некой полной даме. Саллементро рассыпался в извинениях. Он как раз бормотал очередное соболезнование, когда головы всех людей, как по команде, повернулись в одну сторону. Дама, которой Саллементро наступил на ногу, потеряла к нему интерес. Верхний и самый твердый из ее желеобразных подбородков указывал в сторону северной башни, туда же были устремлены взгляды зевак. Кто-то тыкал пальцем и кричал: