Фиона Макинтош - Хранитель лаванды

— Герр Равенсбург, что с вами? — спросил фон Шлейгель, внимательно глядя на молодого человека.

— Лукас, идем же! — поторопила Лизетта. — Шофер ждет.

Люк видел, как она испепеляет его взглядом, безмолвно умоляя наконец пошевелиться. Видел, как фон Шлейгель смотрит на старика и вновь переводит взор на бывшего подозреваемого, чуть наклонив голову, точно учуявший добычу охотничий пес…

Иди же! Он мысленно слышал, как Фугасс, Лоран и даже Роже хором орут на него. Nes fais pas ca ! Отец, Якоб, взывал к нему в мыслях так отчетливо, словно и впрямь стоял рядом. Не делай этого!

Он шагнул вперед, и чары рассеялись. Лизетта с видимым облегчением повернулась к выходу.

— Герр фон Шлейгель? — Люк откашлялся, изгоняя из головы мысленные голоса.

— Да, герр Равенсбург? — дружелюбно улыбнулся тот. Ни дать ни взять кот, дорвавшийся до сметаны.

— Кто этот человек?

Фон Шлейгель часто-часто заморгал.

— Один старикашка по фамилии Дресслер.

Люк замер.

— Что вам от него надо?

Лизетта безмолвно замерла в дверном проходе.

— А кто вам этот Дресслер, Равенсбург?

Из голоса гестаповца исчезли и намеки на вкрадчивую любезность.

— Да никто. Он жил в этих краях. Мы с ним пару раз мельком где-то встречались.

— То есть вы знакомы?

Люк пропустил вопрос мимо ушей.

— Почему с ним так обращаются? Он ведь немец!

— Но большой друг евреев. Помогал евреям с юга перебираться в Испанию. Молодых уговаривал уйти в партизаны. Есть доказательства, что в этом году контрабандой перевез сюда из Швейцарии крупную сумму в помощь французским партизанам. Для немца он не слишком-то патриотично настроен.

Люк нахмурился.

— Он немец, герр Шлейгель, и он стар. Он заслуживает уважения.

— Не хотите поговорить с ним? — предложил фон Шлейгель самым невинным тоном.

— Лизетта, подожди меня в машине.

— Лукас…

— Пожалуйста, — прорычал Люк. — Я недолго.

Обуреваемая таким же злым отчаянием, как несколькими часами ранее в Горде, девушка резко повернулась на каблуках.

— Доброй ночи, герр фон Шлейгель, — выдавила она и без единого прощального взгляда скрылась в автомобиле.

— Сюда, — показал гестаповец.

Люк снова последовал за ним прямиком в львиное логово по следам слабого старика, что взял его на руки раньше родной матери. Вольф!

Фон Шлейгель исподлобья покосился на Люка.

— Равенсбург, я заинтригован вашим интересом.

По его знаку двое солдат встали за спиной молодого человека, отсекая все возможные мысли «не передумать ли». Нет, слишком поздно. Оставалось надеяться, что Лизетте хватит ума приказать шоферу немедленно ехать в Лион. Сам Люк уже начал сомневаться, покинет ли он это величественное здание живым.

На этот раз обошлось без притворства даже в убранстве помещения: все превосходно знали, зачем они здесь находятся. Очевидно, прежде в этой комнате хранились всевозможные хозяйственные принадлежности, от краски до бумаги. Одиночная лампочка зловеще покачивалась в порывах сквозняка из разбитого окна. Несмотря на холод, Вольф был раздет до белья и сидел, дрожа и уставившись в пол, на железном стуле. Его жестоко избили — все тело было в кровоподтеках, пальцы окровавленных ног были переломаны. Вольф — любимый учитель Люка, его второй отец!..

Люк утратил дар речи. Вид истерзанного старика грозил окончательно сломить его, заставить потерять голову. Вольф, добрый, чуткий и отзывчивый, с такой же охотой помог бы попавшему в беду немцу, как и еврею.

— Salauds, — прошептал Люк. Мерзавцы !

— Равенсбург, что я вижу на вашем лице? Неужто вы так шокированы? Какое вам дело до этой старой свиньи? — с улыбкой осведомился фон Шлейгель.

— Да я бы с собакой не стал так обращаться!

— Он хуже собаки, Равенсбург. Он недостоин лизать грязь с моих сапог.

В голове у Люка зашумело. Все происходящее виделось как сквозь туманную пелену сияющего света, накатило состояние, которое бабушка как-то назвала «белой яростью». Только теперь Люк на себе прочувствовал, что она имела в виду. И хотя в висках у него стучало по-прежнему, при мысли о бабушке на молодого человека снизошло непостижимое спокойствие. Люк потянулся к груди и дотронулся сквозь рубашку до лаванды. Искрящийся туман рассеялся, в голове прояснилось.

— Мне казалось, вы хотите с ним поговорить, — заметил фон Шлейгель. — Тогда вам стоит поторопиться.

— Где его арестовали? — спросил Люк. В прошлом году он пытался связаться с Вольфом, но после ареста семьи Боне тот как сквозь землю провалился.