Фиона Макинтош - Хранитель лаванды

Под негромкий гул мужских голосов усталость двух последних дней начала понемногу брать свое. Лизетта встряхнула головой, силясь избавиться от сонливости, и заставила себя встать и заняться посудой. Мадам Маршан попыталась остановить ее, но Лизетта не хотела сидеть сложа руки. Убирая со стола, она наклонилась через плечо Фосиля, чтобы взять его стакан. Молодой человек почти не сдвинулся с места.

Пока девушка смахивала со стола крошки, мужчины поднялись. Фосиль поцеловал хозяйку дома и начал прощаться.

— Ему еще надо кое-что сделать, — неопределенно пояснил Роже Лизетте.

— А-а, — протянула девушка. — А я думала, мы все проведем этот вечер тут.

— Так и планировалось, mademoiselle, пока я не увидел, во что вы одеты, — вмешался Фосиль. — Я знаю, у кого одолжить для вас что-нибудь более подходящее.

Во второй раз почувствовав себя задетой, Лизетта не удержалась от ответной колкости:

— Может, тогда там и заночуете?

Фосиль ответил ей саркастической улыбкой. Оба отчетливо ощущали взаимную неприязнь. Подумать только — она и двадцати четырех часов не успела провести во Франции, а уже умудрилась погладить против шерсти того, от кого зависит ее безопасность!

— Спасибо, Фосиль! — Роже хлопнул соратника по спине. — Если не увидимся завтра, удачи. Береги себя!

Фосиль кивнул.

— Наши дорожки все равно скоро пересекутся. Ты тоже себя береги. Не очень-то гоняй на мотоцикле по холмам.

Оба ухмыльнулись. И только в этот миг Лизетта вдруг поняла: для них любое прощание может оказаться последним.

— Bonne nuit, mademoiselle, — бросил ей Фосиль без каких бы то ни было поцелуев или рукопожатий. — Вернусь перед рассветом. Спасибо за ужин, мадам Маршан.

Еще раз кивнув напоследок Роже, провансалец молча растаял в ночи.

Роже долго смотрел ему вслед, затем повернулся к Лизетте.

— Я в любой момент доверил бы ему свою жизнь. — Красивое лицо предводителя повстанцев было очень серьезно. — Пожалуйста, не забывайте об этом. Вы ничего не добьетесь, если будете смотреть свысока на людей, которые рискуют своей жизнью и родными, чтобы только нам помочь.

Лизетта потупилась, чувствуя, что заслужила колючий упрек.

— А у него есть семья?

— Его семью убили. У него все причины уйти в маки.

Лизетта подняла голову и нахмурилась.

— Но зачем убивать французскую семью?

— Об этом он пусть сам вам расскажет, если захочет.

Девушка кивнула. Роже перешел к практическим вопросам.

— Помните, если вам доведется ездить на велосипеде — а тут это распространенное средство передвижения, — не нарушайте правила. Если дадите немцам повод проверить ваши документы и они обнаружат, что такого номера на самом деле нет, все кончено. А теперь отдохните, Анжелина.

— Постараюсь, сэр, — прошептала она по-английски.

Роже усмехнулся.

— Меня так не называли с тех пор, как я преподавал… Доброй ночи. Дайте нам возможность вами гордиться.

Лизетту разбудила мадам Маршан. Стояла кромешная тьма. Девушка осознала, что проспала всю ночь, судя по всему, ни разу не пошевельнувшись.

— Фосиль здесь?

— Здесь. Принес вам вот это. Наденьте-ка.

Лизетта посмотрела на узелок с одеждой, который протягивала ей хозяйка.

— Спасибо.

— В тазике вода. И немножко мыла. И я оставила вам щетку. Выйдете наружу в туалет, смотрите, чтобы вас соседи не заметили.

Лизетта кивнула.

— Роже проснулся?

Мадам Маршан с улыбкой повернулась к ней.

— Ушел два часа назад. Никогда долго не задерживается.

Лизетта почувствовала себя странно одинокой.

— А я не слышала его мотоцикл.

— Он его из деревни пешком вытолкал. Попросил меня пожелать вам удачи. И напомнить, что вас бы здесь не было, если бы те, от кого это зависит, в вас не верили. — Мадам Маршан ласково сжала девушке плечо. — Он сказал — доверяйте инстинктам. Интуиция не раз спасала его от пули.

Славная женщина направилась к двери. Лизетта улыбнулась ей вслед, еще раз смерила взглядом кучку пожертвованной одежды и со вздохом переоделась. Платье со слегка потертыми рукавами в три четверти сидело достаточно хорошо, но было крайне простым во всем, от покроя до материала. Зато оно оказалось теплым, а вдобавок к нему Фосиль принес синий кардиган с заштопанными локтями. Нашлись и коричневые башмаки, только новенькие чулки пришлось заменить старыми толстыми. Когда Лизетта посмотрелась в большое зеркало, где видела себя во весь рост, она решила, что эти старые чулки безобразят ее куда сильнее всего потрепанного наряда в целом.