Ольга Токарчук - Игра на разных барабанах - Рассказы

Она вытащила из сумки вазу и осторожно поставила на столик, потом поправила у зеркала волосы и вернулась в зал ресторана.

— Сколько можно сидеть в туалете? — риторически вопросил муж.

Когда вернулись домой, уже стемнело. Отяжелевшая от переедания, она села в кресло и снова принялась читать.

Телефонную трубку взял Лонгфелло. Они сидели втроем внизу, в гостиной, и пили вино. Фламандка на скорую руку приготовила ужин, но никто почти не прикоснулся к еде.

— Лу мертв, — сказал Лонгфелло и рухнул на диван. — Выбросился из окна. Звонил Фонтане.

Повисла тишина.

— Ты был прав, это все объясняет. Это он. Сначала убил Ульрику, а Фрюхт, по-видимому, что-то знал, и Лу от него избавился. А потом покончил с собой. Совесть замучила. — Анна-Мария залпом осушила бокал.

— Я потрясена вашей проницательностью, — отозвалась фрейлейн Шацки. От избытка чувств она пылала, как цикламен. — В таком случае — это конец кошмара… А ведь он был такой обаятельный, совсем не похож на убийцу…

— Убийца никогда не похож на убийцу; это старое правило авторов детективов. Самый подозрительный — тот, кто выглядит самым невинным. Где это, когда убивает ребенок? — Француженка замолчала, но тут же сама ответила на свой вопрос: — Ну конечно, у Агаты Кристи.

— Может, поиграем в Убийцу? — предложил вдруг Лонгфелло со злобным удовлетворением. Видно было, что он слегка перебрал.

— Нас слишком мало, — сказала фрейлейн Шацки. Она, увы, не обладала чувством юмора.

В этот момент вновь зазвонил телефон; трубку сняла Анна-Мария.

— Комиссар Фонтане заглянет к нам ненадолго. У него какие-то вопросы, не терпящие отлагательства.

Лонгфелло наполнил бокалы и направился на кухню за новой бутылкой вина. Штопор пришлось искать по всем ящикам, потому что заплаканная фламандка ушла домой сразу же, как только подала ужин. Поджидая комиссара, они говорили о завещании Ульрики. Фрейлейн Шацки объяснила, что почти все отходит Фонду и что со вчерашнего дня особняк стал Домом творчества писателей, работающих в детективном жанре.

— Это звучит как шутка Провидения. Как смех Божий. Космический абсурд. — Лонгфелло вертел в руке бокал. — Ну да, здесь же будет прекрасно писаться! Дивное место!

С. предложила мужу открыть бутылку вина. В баре нашлось только «Эгри бикавер», но ей, в сущности, было все равно. Они чокнулись, и она вернулась к книге, а он — к телевизору.

Фонтане был неприятно поражен их веселостью. Тем не менее он позволил налить себе бокал и тут же сообщил, что имеет основания полагать, что смерть Лу не была самоубийством. Все мгновенно протрезвели. Комиссар рассказал о загадочной вазе для цветов («как будто кто-то сначала намеревался ударить его тупым предметом»), после чего вынул из кармана какой-то блестящий цилиндрик.

— Каблук! — невольно вскрикнула Анна-Мария.

— Нет-нет, дамы вне подозрений. Ни одна из вас не смогла бы выскользнуть незамеченной, приехать в Байенну раньше Лу и вернуться. Да и вы ведь все время были на виду? — спросил он, незаметно глянув на туфли обеих дам.

Тогда фрейлейн Шацки, побелев как мел, рассказала ему о подозрениях Лу. Что Ульрика не умерла, а если и умерла, то убивает их всех с того света.

— Довольно, фрейлейн Шацки! Это невозможно слушать! — рявкнул Лонгфелло. — А вы не рассматривали такой вариант, что Лу по какой-то причине, например разнервничавшись, мог сам прихватить в номер эту вазу, а каблук принадлежит, ну, скажем, горничной или кому-то из предыдущих постояльцев? Знаете, вы, вероятно, сочтете это за наглость, но мы уже все распутали. По неизвестным нам пока соображениям — мы можем о них только догадываться — Лу убил Ульрику. Возможно, дело тут в каких-то бумагах или обязательствах…

— А может, он боялся ее разочаровать, — задумчиво добавила Анна-Мария.

— …точно мы этого не знаем. Как бы то ни было, Фрюхт оказался свидетелем чего-то, что-то знал или о чем-то догадывался, поэтому Лу пришлось его устранить. Он делал вид, будто качается на качелях, а сам только ждал случая, чтобы нанести удар. Пока мы искали следы, он подбежал к Фрюхту и зарезал его тем самым ножом, которым перед тем убил Ульрику…

— …но не выдержал угрызений совести, — подхватила Анна-Мария. — Не в состоянии был жить дальше с таким грузом. Потому и отделился от нас. Просто он искал возможность покончить с собой.

Фонтане вздохнул и сказал, что это и впрямь звучит убедительно. Однако потом, вместо того чтобы разделить общее торжество, начал расспрашивать их совсем о другом. Спросил, например, знают ли они, сколько у них читателей.