Сергей Мильшин - Атаман

— Как хочешь. Через три дня мы еще раз приедем. Если какие лишние личности обнаружатся на территории не только твоей усадьбы, всех ваших, — Атаман обвел рукой вокруг, — подгоняем автобус, грузим и вывозим в район, в отделение милиции. Они там найдут, за что вас, черножопых, в КПЗ упрятать. Понятно?

Гуталиев отвел глаза.

— Какой ты злой человек.

— Значит, договорились. — Никита Егорович упер руки в колени и поднялся. — Пошли отсюда.

Казаки пропустили Атамана вперед и, разочарованные, молчком отправились следом. Неспешно расселись по машинам. В «Волге» Атаман обернулся к Виктору Викторовичу.

— Установим за ними наблюдение. Попадутся — никуда не денутся.

Механик наклонился вперед и приготовился задавать уточняющие вопросы.

Через несколько минут машина Атамана в сопровождении серой «Лады» остановилась на соседней улице у небольшого дворика, скрытого за стволами акаций. Перед неказистыми воротами толпились любопытные соседи: пару мужиков в растянутых трико и около десятка женщин самых разных возрастов: от 18 до 90. На траве валялись несколько неновых велосипедов — самого распространенного транспортного средства в плоской, как бумажный лист, станице. Их же чаще всего и воровали, сбывая потом в соседней станице Павловской или за Лабой адыгам. Впрочем, часть ворованной техники оседала и в Курской — после перекраски узнать свое транспортное средство среди сотен других было почти невозможно. Казаки выбрались из машин и через расступившуюся толпу зевак поспешили во двор. Из-за забора доносились вопли с подвыванием, грубые истеричные матерки и приглушенный женский вой. Атаман ускорил шаги и во двор почти вбежал.

Зрелище, представшее перед ним, заслуживало отдельного описания. На скамейке со спущенными штанами зажатый с четырех сторон казаками извивался смуглый мужик. Он одновременно матерился, плевался, оглядывался назад, кося слезящимися глазами на занесенную ногайку, и кричал что-то вроде: «Хватит, я больше не буду». Митрич невозмутимо откидывал руку для очередного удара, рядом с ним, зажимая по счету пальцы, азартно сутулился начальник штаба. Митрич оглянулся на вошедших, мельком кивнул, узнавая начальника, и резко опустил руку. Свистнула нагайка, цыган пронзительно взвизгнул, и во дворе неожиданно запахло. Казаки, державшие цыгана, одновременно отдернули руки и отшатнулись.

— Тьфу-ты! — Виктор Иванович расстроено махнул рукой и невольно сделал шаг назад. — Слабый какой. Пяти ударов не сдюжил!

Цыган почувствовал, что его больше не держат и начал медленно, стараясь не запачкаться, подниматься.

Атаман подошел к брезгливо сморщившемуся Митричу.

— Участковый где?

Митрич оттер тыльной стороной кулака с зажатой нагайкой капли пота на лбу и, ухватив Никиту Егоровича под руку, повлек его в сторону от места наказания.

— За домом, протокол составляет. Сейчас милиция из района должна приехать. Ну, мы решили до их появления сами цыгана наказать. — Митрич на секунду обернулся и, тихо скомандовав кому-то: «Выпусти жену его, пусть во дворе порядок наведет», — снова с готовностью повернулся к Атаману.

— Добро. Что нашли-то?

— Анаша, целый пакет, килограмма два будет.

— Без меня справитесь? — Никита Егорович остановился у калитки и обернулся на двор. Виктор Иванович что-то назидательно выговаривал понуро поддерживавшему спущенные штаны цыгану. Из дома выскочила немолодая цыганка с растрепанной головой и сразу возмущенно затараторила по-своему, подскочила к мужу. Тот молча отвернулся. Ему явно было стыдно. Цыганка, увидев следы его позора на лавке, всплеснула руками, хотела что-то хлесткое бросить в лицо Виктору Ивановичу, но стоящий рядом Колька Самогон сделал такое свирепое лицо, что она мгновенно осеклась и бросилась к забору, где висела сухая половая тряпка.

Митрич ухмыльнулся.

— А что тут осталось-то? Ментам участковый сам сдаст, а мы так, для порядку только подежурим. Все ясно уже.

— Ну, тогда я поехал. Надо еще по двум-трем адресам успеть проскочить — посмотреть, как там дела идут.

— Ага, давай.

Атаман махнул рукой своей команде и в сопровождении казаков отправился к машинам. На улице народу стало еще больше.

— Ну, и что собрались? — Виктор Викторович не удержался и остановился перед разновозрастной группой женщин, — цирк, что ли тут вам?

— Викторович, — отозвался молодой женский голос, — так нам же интересно, как вы порядок наводите.

— Наконец-то, дождались, — подхватил голос казачки постарше, в которой механик тут же узнал известную в станице самогонщицу и солдатку, потерявшую мужа-офицера лет десять назад, Зинаиду Меркушину, — настоящих мужиков увидели, а то все пьянь да пофигисты вокруг. Давно бы так уже.