Сергей Мильшин - Атаман

— Слушайте, мужики, — Атаман повернулся к механикам и, немного поколебавшись, выдал, — я тут думку одну думаю… а как бы нам изловчиться и вот эту развалившуюся конюшню напротив колонны в божий вид привести. Не до блеска, конечно, на это денег вряд ли соберем, а так, чтобы не стыдно смотреть на нее каждый день было. А, как думаете?

Василий Иванович почесал подбородок.

— Мысль-то хорошая, я и сам об этом не раз думал. Вопрос главный, сам понимаешь, в чем — где деньги взять?

— Слушай, а правильная мысль, — Виктор Викторович повеселел и накренился вперед, — для начала можно хотя бы субботник провести. Хлам пособирать, забор подновить.

— А забор-то зачем? — не понял Чапай.

— Как зачем? А чтоб больше туда никто за кирпичом не лазил. А для верности можно собаку, хотя бы нашего Мухтара с колонны запустить. Территория все равно заброшенная. Кто нам запретит?

— Запретить, может, и не запретит, но комплекс же, наверное, колхозу принадлежит. Сначала надо бы, чтобы он нам ее в пользование передал.

Атаман, с интересом слушающий казаков, дождался паузы и встрял:

— А вот об этом я с председателем колхоза поговорю обязательно. Думаю, ему никакого резона держать эти развалины в собственности нет. Морока одна. А тут мы его от этой мороки освободим.

— Приехали, — участковый выставил палец в открытое окно зеленой «Волги», — вот он, рассадник. Говорят, это основная точка, продают круглосуточно и на любой вкус: и тяжелые, и легкие. Тут главный цыган живет, Гуталиев.

— Неужели сам продает, — не поверил Атаман и обернулся к Василию Ивановичу, — конюшня чтоб у тебя на контроле была. Надо сделать.

Тот согласно кивнул.

— Я Роденкова подключу — он на коней больной.

— А чего ему бояться, — удивился участковый, — милиция в районе прикормлена, если и появится у них вдруг дикое желание приподнять его за жабры, он об этом одновременно с группой захвата узнает.

— А ты как же? Тоже прикормлен? — Атаман недобро усмехнулся.

— Ага, нужно ему меня еще кормить. Не тот масштаб. У него мое начальство на содержании.

— Неужто все? — Михаил Гаркуша, дежурный водитель, повернул руль, и машина свернула с асфальта. Мягко прокатившись по мелкой щебенке, казенная «Волга» остановилась у перекошенной деревянной калитки. Следом затормозила «десятка» водителя автоколонны Юры Гойды — флегматичного и неповоротливого, но исполнительного казака.

— Ну, может, и не все, но основные фигуры, через которых проходят решения, точно, — участковый открыл дверцу и выставил ногу из машины.

Казаки огляделись. Высокий бетонный забор окружал усадьбу по периметру. На дорогу смотрели кованые ворота с ажурной решеткой, а вот калитка оказалась старая — из сбитых досок, наверное, еще не успели заменить. Закинув головы, все разглядывали двухэтажный особняк из красного кирпича с башенками по углам.

— Не хило живет, — присвистнул Виктор Викторович.

— А вот, наверное, и супруга его. Встречает, — ухмыльнулся Жук.

Пожилая цыганка в длинной цветастой юбке и платке, приоткрыв калитку, но не выходя за нее, размахнулась ведром и плеснула грязную воду чуть ли не под колеса автомобиля.

— Вот так, значит, гостей встречаете, — Атаман захлопнул дверцу машины и пошел вокруг, — хозяин дома?

Цыганка настороженно осмотрела выбиравшихся из машин казаков и вдруг шмыгнула во двор, захлопнув за собой калитку.

— Ах ты… звезда, — громко ругнулся Виктор Викторович и, не заботясь о сохранности запора, от души врезал в калитку ногой. Металлический крючок явно не был готов к такому обращению — дверь, хлопнув о забор палисадника, распахнулась. На столбе остался висеть вырванный с корнем крючок.

— Витя, потише ты, не ОМОН же, — Никита Егорович попытался удержать разошедшегося механика за руку, но тот с криком: «Стой, подруга, ты куда?!» — уже вбегал во двор. Казаки поспешили следом.

Под навесом на высоком помосте, застеленном толстым ковром, приподнявшись на локтях, смотрели на вошедших без испуга, скорее удивленно, человек пять цыган. Перед ними пыхтел паром электрический чайник, его окружали несколько полупустых пиал, вазочки с конфетами и халвой. Рядом замерла оторопевшая цыганка. Казаки приблизились к навесу.

В этот момент у цыгана, сидевшего в центре, около чайной чашки заелозил телефон на виброзвонке. Тот протянул руку и, машинально глянув на экран, поднес трубку к уху. Динамик у трубки был довольно громким, и казаки ясно услышали голос на том конце, который по-своему, с вкраплением русских слов, среди которых казаки четко расслышали: «Казаки» и «Смывайтесь», — что-то быстро тараторил.