Сергей Мильшин - Атаман

Деревья расступились внезапно, и он очутился на краю оврага. Ни секунды не сомневаясь в правильности действий, он с разбегу скатился на его сырое дно и только там остановился, чтобы принять следующее решение. Одиночные выстрелы гремели все реже. Он понял, что стреляли со дна оврага, метрах в трехстах впереди. Дальше Линейный двинулся пригибаясь и стараясь слиться со стенками оврага. Под ногами хлюпало, ступни скользили по глине. Временами только сук в руке, служивший теперь посохом, спасал Трофима от неминуемого падения.

— Стоять!

Негромкий голос с характерным акцентом, раздавшийся за спиной, прозвучал для мгновенно оценившего всю проигрышность позиции Линейного как приговор. Он замер, сжимая бесполезную теперь палку. Где-то в желудке бешено колотилось испуганное сердце.

— Палку ложи. Руки подними.

Трофим медленно наклонился и положил сук на землю. И в тот же миг он понял, что нужно делать. Он обернулся. Контролируя каждое его движение, в лицо смотрело дуло автомата. Линейный набрал полную грудь воздуха и, падая на спину, закричал во всю силу легких:

— Вася, бегите!

Автоматная очередь заглушила последний слог.

Автобус высадил вооруженных казаков за станицей на малоезжей полевой дороге. В просветах голого кустарника виднелся хлипкий мостик через Лабу. Выпрыгивали быстро, без лишних разговоров. Прежде чем выдвигаться, отправили Самогона на разведку — Атаман не хотел попадаться кому-нибудь из станичных на глаза. Конечно, такое событие, как сборы двух десятков казаков в боевой поход, удержать в тайне невозможно, но хотя бы задержать распространение новостей можно было попробовать. Самогон скорым шагом выскочил на мостик, быстро осмотрелся и махнул оттуда рукой — путь свободен. Казаки рванули бегом. На одном дыхании перескочили по его раскачивающимся и временами прогибающимся жердочкам и, не сбавляя хода, понеслись дальше. Заросли начинались сразу после узкой полосы травянистого берега. Всей толпой без строя они тут же скрылись в прибрежных перелесках. Тропок здесь встречалось немало, они выбрали более-менее подходящую по направлению и на первых порах передвигались с комфортом, по крайней мере не лезли в крапивные заросли. Через минуту никакой случайный прохожий, если бы таковой имелся, не смог бы уже разглядеть даже их спины в утреннем полумраке. Постепенно светало. Погода, испортившаяся накануне, продолжала испытывать казаков мокрой холодной сыпью и пронизывающим ветром. Впрочем, холода они не чувствовали. Напротив, когда минут через пятнадцать стремительного бега Атаман дал команду перейти на шаг, от всех валил пар. Кое-кто даже расстегнулся. Пробежка многим казакам далась непросто. В отряде собралось немало возрастных казаков. Василий Иванович, еле дождавшись остановки, схватился рукой за сердце и дальше шел с ощущением боли в груди. Но крепился. К Атаману приблизился Корнелий Петрович. Он шумно дышал, и часто сплевывал:

— Слышь, Атаман.

Никита Егорович и сам порядком запыхавшийся обернулся.

— Я вот, что думаю. Пока мы — старые пердуны, тут пыхтим потихоньку, отправим молодежь вперед? Пусть разведает, что там к чему. А то и помочь нашим успеют. Может, там счет на секунды идет, кто знает.

Жук одобряюще кивнул:

— Правильно говоришь. Кого из своих отправишь?

— Трое у меня из молодых и шустрых. Главный Тишков у них.

— Ну, и у меня столько же наберется.

Атаман подозвал Самогона.

— Коля, сам видишь, мы тут отстаем. Так что давай бери молодых, у кого сил полно, и рысцой вперед. Может, там дети в нашей помощи нуждаются. Мы по вашим следам пойдем.

Николай поправил ремень автомата и, кивнув, убежал вперед, на ходу подзывая казаков:

— Володя Смирнов, Привольнов, ко мне.

Казаки быстро подбежали к Николаю. Он коротко объяснил задачу. Махнул рукой троице павловских, приближающихся шагом. Те ускорились.

— Семен, — представился подбежавший первым совсем молодой парень, наверное, лет двадцати.

— Николай, — пожал руку Самогон, — в армии служил?

— Месяц как дембельнулся.

— Войска?

— Пехота, мотострелки.

— Чему-нибудь учили?

— В атаку бегал, стрелял немного.

— Понятно. А с тобой кто?

— Пацаны доармейские. Этой осенью призваться должны, — Тишков улыбнулся, — они боевые, не сомневайся.

— Я не сомневаюсь. Рванули?

— Рванули.

Самогон побежал вперед. За ним пристроились остальные. Молодежь догнал участковый Журавлев и тоже побежал рядом. Очень быстро они исчезли из видимости. Атаман немного отдышался и оглянулся на казаков. Большинство тоже восстановили дыхание.