Евгения Берлина - Чужой Бог

Выйдя во двор, Роза Леопольдовна крикнула старшим детям, чтобы они не баловались без неё и не оставляли дом открытым.

Она медленно прошествовала по двору, в который выходило множество дверей. Огромный живот её был обтянут цветастым платьем.

Ровно через один час сорок минут она произвела на свет пухлую девочку. Младенца шлёпнули по попке и стали купать.

— Посмотрите, — прошептала акушерка. — Она смеётся.

Акушерка осторожно подняла девочку. Все столпились вокруг неё. Девочка смеялась. Пришли медсёстры, буфетчицы, санитарки и даже старик-вахтёр. Он протиснулся сквозь толпу и наклонил к девочке носатое лицо. Девочка смеялась, щуря глаза, ещё подёрнутые младенческой пеленой.

Старик повернулся к толпе и поднял палец.

— Характером эта девочка похожа на своего покойного деда Киву, — важно сказал он, — который торговал керосином во времена нэпа.

Последующие несколько дней девочка провела в отделении для младенцев, где, лёжа в кроватке и пуская пузыри, произнесла несколько запутанных речей.

Это была трудолюбивая и жизнерадостная девочка, она за эти дни проглотила столько молока и испортила столько пелёнок, что получила сразу несколько прозвищ: «кобылка», «несушка», «чужое добро», а от одной медсёстры, муж которой работал мясником, она услышала необычное — «прелестный кусок мяса, источающий дурные запахи».

В жаркие ночи этого младенца женского пола клали в одной распашонке на клеёнку, покрытую тоненьким батистом, чтобы она испортила за ночь поменьше белья.

Девочка лежала у окна, и нежная кожа её светилась в лукавом свете луны.

В маленькой ножке и столь же крошечной ручке, пальцы которой были постоянно сжаты в кулачок, угадывались будущие мощные формы. Кто сможет нарисовать генеалогическое дерево «обыкновенных людей», «людей на все времена», с их дружной выживаемостью и оптимизмом? На этом дереве, как сырые плоды, повисли болтуны, мечтатели, обжоры, плуты, поэты, бухгалтеры в чёрных нарукавниках, невесты в парчовых платьях, их потомство, неизвестные усатые красавцы.

Короче и легче провести линию от матери-земли и от отца-неба.

Прошла неделя, и Розу Леопольдовну провожали домой.

Ей вернули чёрную лакированную сумочку, соломенную шляпку и тугой свёрток, из которого выглядывало весёлое личико.

Её муж перед этим торжественным событием так основательно налился пивом в небольшом заведении на окраине городка, что младенцу пришлось сначала путешествовать вниз головой, потом под мышкой у отца.

Признаться, отец не рассчитывал на такого основательного младенца и через несколько минут потребовал отдых. Он учинил жене такой допрос:

— Ты правду говоришь, что младенец женского пола? В ней будет килограммов десять, хорошо же таскать младенцев в такую жару.

В это время девочка так громко засмеялась, что пришлось дать ей кусочек персика, завёрнутый в тряпочку, который она стала охотно сосать, видимо, принимая за материнскую грудь (впоследствии мать часто подсовывала ей эти плоды, и девочка впитывала в себя соки земли с такой же резвостью, с какой впитывала материнское молоко).

Во двор её внесли торжественно. Впереди шли трое старших детей, потом, застенчиво улыбаясь, Роза Леопольдовна, а за ними тащился отец с огромным свёртком, пыхтя и отдуваясь. За время пути у него выросла щетина, выпал зуб и появились воспоминания об эвакуации, голоде и первом дне женитьбы.

Старухи в тёмных платьях, закрывая лица платками от жаркого дыхания солнца, выползли посмотреть на нового младенца. Старики улыбались прощальными улыбками, дети показывали на свёрток пальцами.

Когда свёрток на террасе развернули, то там оказался изрядный запас пелёнок, распашонок и детских запахов. Младенец тотчас продемонстрировал своё умение моргать, разевать рот, потеть, сопеть и пыхтеть.

— О, посмотрите, как она смотрит на нас, — вскричал один сосед. — Первый раз вижу такого нахального младенца.

Девочка засмеялась.

— Уан, уана, — закричала она.

— Люди, её зовут Анна, — авторитетно заявила бородатая старуха.

На террасе наступило молчание. Слышно было, как томится и позванивает раскалённый воздух, наполненный мухами.

Вперёд выступил учёный сосед, судья всех дворовых споров.

— Надо подсчитать, сколько пальчиков на руках и ногах этого младенца, — сказал он. — И также количество вдохов и выдохов в минуту. И желательно знать, сколько волос на темени, есть ли родимые пятна и другие научные данные.