Жозе Душ Сантуш - Формула Бога

— Переводя на нормальный человеческий язык, вы хотите создать собственное ядерное оружие.

— И когда оно у нас будет, никто уже не посмеет сунуться к нам с дубиной, понимаете? Наглядный тому пример — Северная Корея. — Не иначе как для усиления наглядности полковник грозно нахмурил брови. — Итак, мы получили добро на активные действия. При помощи ливанских соратников нам удалось установить в Коимбре личный контакт с профессором Сизой, убедить его показать, где он хранит рукопись, а затем посетить в сопровождении наших друзей Тегеран. Беседа протекала весьма жарко, и особенно неотразимое впечатление на профессора произвел заключительный аргумент в виде убедительной дозы паров хлороформа. — Каземи улыбнулся, довольный собственным остроумием. — Однако ознакомившись уже в Тегеране с рукописью Эйнштейна, мы обнаружили в ней вещи, которые показались нам не совсем ясными. Мы обратились за разъяснениями к профессору. Со всем нашим уважением и в высшей степени вежливо попросили его помочь разобраться, но он решил играть с нами в молчанку. Нам ничего не оставалось, как прибегнуть к более серьезным мерам. Мы поместили его в тюрьму пятьдесят девять, предоставив ему номер с обслуживанием по категории «пять звезд»… Его стали допрашивать. Сначала в мягкой форме, но он наотрез отказался сотрудничать. Давал какие-то нелепые ответы, нес околесицу, очевидно, намереваясь ввести нас в заблуждение. Пришлось ужесточить меры воздействия. С самого начала все пошло не очень хорошо. У профессора, видимо, имелись проблемы с сердцем, о чем нас своевременно не предупредили.

— Что же с ним сталось?

— Умер во время допроса.

— Ублюдки.

— Жаль, старик умер, не успел ничего сообщить. В рукописи ведь есть загадки… Правда, мы заранее озаботились установлением личности всех, кто входил в ближний круг профессора, в том числе и математика Нороньи.

Томаш вздрогнул.

— Мой отец…

— Профессор Сиза и указанное лицо часто встречались и доверительно беседовали. Однако оказалось, что математик тяжело болен. О повторении опыта с профессором Сизой не могло быть и речи. Что было делать? — Повисла короткая пауза, призванная подчеркнуть драматизм ситуации. — Нам было известно, что у математика есть сын, специалист по криптоанализу. Все складывалось как нельзя лучше. Мы решили задействовать сына, пригласив его в Тегеран. Ведь в случае неудачи он мог обратиться за разъяснениями к отцу, зная о его дружбе с профессором Сизой. Вы прибыли в Тегеран, ознакомились с зашифрованными фрагментами и принялись за работу. Доктор Пакраван в весьма лестной для вас форме докладывала о серьезных успехах в расшифровке четверостишия. Но ваш ночной поход в Министерство науки, то есть ваша несомненная связь с ЦРУ все усложнила. Первоначально мы хотели выбить из вас информацию силой, но скоро выяснили, что вы не обладаете ею в ионном объеме. Доктор Пакраван весьма к месту обратила наше внимание на то, что у вас не было времени поговорить с отцом. А значит, мы были обязаны предоставить вам такую возможность, не так ли?

— И вы действительно полагаете, что моему отцу что-то об этом известно?

Полковник пожал плечами.

— Не исключено.

— И что он может знать?

— Ну, например, где хранится вторая рукопись. Точнее, вторая часть рукописи «Die Gottesformel». Мы задавали этот вопрос профессору Сизе, однако он нам не ответил.

— Почему вы решили, что есть вторая часть?

— На это указывает зашифрованная фраза. Ближе к концу текста Эйнштейн сообщает, что вывел формулу колоссальной взрывной силы, запись которой он помещает в другом месте. А после этого добавляет: «see sign» и приводит зашифрованную фразу. Мы уверены, что она является указанием на существование второй части рукописи, которую мы собираемся с вашей помощью найти.

— И что же вы хотите от меня услышать? Я ни малейшего представления не имею о местонахождении этой… этой второй части. Я только что узнал о ее существовании.

— Хватит валять дурака! — зарычал иранец. — Мне вовсе не это нужно.

— Но что?

— Я хочу знать, что вам открыл ваш отец.

— Мой отец? Ничего…

— Вы хотите убедить меня, что не разговаривали с ним?

— Почему? Я говорил с ним, но не о рукописи Эйнштейна.

— А об исследованиях профессора Сизы вы его спрашивали?

— Мне и в голову-то не приходило, что отец может знать нечто важное.

Каземи начинал закипать.

— В таком случае что вы делаете в Тибете?

— Видите ли… я… э-э-э… приехал сюда в поисках профессора Сизы…