Андрей Дитцель - Кентавр vs. Сатир

В Париже мамы свободно общались с персоналом отеля, продавцами и сотрудниками музеев — русская мама по-русски, немецкая по-немецки. А вот мою международную лексику не всегда и не везде понимают.

Как Ваня проник в Лувр. Перепрыгивая извилистые ограждения (и опережая остальных туристов) с сырным багетом в руке/в зубах и реактивным шлейфом крошек. Ваня был так целеустремлён, что его даже не проверили на предмет бомбы.

В музейном туалете ко мне приблизился симпатичный парень арабской наружности и показал, что у него стоит. Мы потоптались рядом, я тоже показал хуй. Он предложил уединиться в кабине. Но я всё же решил не углублять знакомство. В другое время не упустил бы шанса (и Ваню, конечно, позвал). Но нас ждали родители, было как-то нелепо. Только потом вспомнил, что подобный эпизод был в «Queer as Folk», горькой книге гей-жизни.

На рабочем столе регулярно собирается стопка желтой и развлекательной прессы. В ней часто попадаются вкладки с наклейками — обычно их откладывают себе попсовые девочки и сентиментальные старушки — бабочки и котики, Санта-Клаусы, звездочки, ленточки и т. п. Ну и я тоже собираю.

Когда я пишу деловое письмо (бывает, выписываю лицензии или счета), обязательно наклеиваю какую-нибудь ерунду, хотя бы в уголок. Пока коллеги/партнеры не жаловались. Но замечать тоже упорно не хотят.

В сауне нашего спорткомплекса есть не слишком горячая турецкая парная. Из-за ограниченной видимости это самое подходящее место для петтинга. Сексом, как таковым, занимаются в солярии или одной из душевых, но я до сих пор не верил, что это практикуют и смешанные пары. Мужчинам вообще до некоторой степени просто.

Вчера было много красивых людей и витало эротическое напряжение. Я уже раз кончил в душе, но было мало. Когда в клубах пара исчезли двое симпатичных парней, я шагнул за ними. Глаза привыкли к полумраку. Я увидел красивые, ухоженные ноги, полусогнутые в коленях. Их обладатель, должно быть, лежал на спине. Меня, судя по всему, тоже заметили и оценили. Лежащий стал поглаживать себя. А вскоре совсем демонстративно ласкать — да, да, именно там, между.

Я передвинулся поближе, чтобы разглядеть, какой у него хуй. Ну и свой стояк показать. Но тень колена скрывала от меня самое интересное. Тогда я передвинулся практически вплотную и провел по коленке ладонью.

Коленка отклонилась в сторону. Пар немного развеялся. Хуя не было. Зато чуть дальше наличествовала женская грудь. Её обладательница теперь теребила пальцами сосок. Лица я все ещё не мог разглядеть, но это был крепкий и немного мужеподобный экземпляр человеческой самки. А не хрупкий и чуть женоподобный самец.

Ваня рассказал по телефону из Нюрнберга, что рисует какой-то девушке схему, как лучше делать массаж простаты её другу. Поздно вечером мне было не избежать встречи с нашим общим андрогинным любовником — мальчиком способным и добрым, если бы он только не совал в себя всё подряд и не терроризировал звонками. Но, к счастью, я вспомнил, что у нашей новой подруги Марины новоселье и спрятаться от анальной секс-машины можно там. Что сказать, Марина прекрасна. Новое жильё в Шанце, недалеко от «Красной флоры», — тоже.

Друг Марины усаживал меня на коленки. Говорил, что нисколечки не бисексуал и не зоофил, только курнул.

Я как-то уже делился, что на каждой немецкой вечеринке обязательно будет кто-то с мечтой проехать по Транссибу «из Китая в Москву». Матрица на этот раз дала сбой. Со мной заговорил человек, уже осуществивший подобный проект.

Природа за окном вагона оказалась однообразной, но зато он кое-как, на смеси швабского, славянского и языка жестов, всю дорогу общался с попутчиками. В знак доверия они показали ему, что перевозят в подошвах ботинок китайскую анашу. Носки и ботинки при этом надо неделями не снимать, чтобы даже обученным собакам не хотелось приближаться.

Покупаешь у продавца на углу пакетик или box с кусочками картошки, рыбы, креветок — всё жирное, из фритюра, ещё и залито майонезом, но поддеваешь на ходу руками, обжигаешься, пачкаешься, роняешь — на набережной среди ноябрьской сырости. Радость.

Сравнительным страноведением и репортажами могут заниматься только те, кто провел в новой стране или городе меньше двух-трёх лет. (Голованов добровольно прекратил писать про космические старты — когда обвыкся.) Утром я выбираю маршрут, чтобы подольше пройти пешком у воды, и пытаюсь вспомнить, на что обращал внимание раньше. Чем хотелось делиться — звонить по нескольку раз в день родным и друзьям в Россию. Вот единственная кондитерская, в которой бывают францбрётхен с яблоками, фундуком, красной смородиной — и ещё несколько вариантов, хотя жанр обязывает только корицу и сахар. Раньше я бы добавил к описанию справку о том, что французские булки изобрели в 1812 году именно в Гамбурге, пытаясь воспроизвести французские (по происхождению, правда, венские) круассаны. А теперь мне почему-то лень. Да и запахи кофе, кондитерских, сдобы стали обычными.