Борис Носик - Записки маленького человека эпохи больших свершений (сборник)

А мне все было далеко,
Как до звезды.
И в общем было это все
Мне до…

Ну а когда я сам запел тоскливо,
Они прощаться стали торопливо,
Сказали, что давно их вышли сроки
И что у них не сделаны уроки.

Им так все было далеко,
Как до звезды,
И все мои страданья
Были до…

После шторма по бережку, после шторма по галечке
Мы бредем, глядя под ноги, интерес не тая.
Мужики ищут золото, мне ж не надобно золота —
Где ты, смытая временем жизнь моя?

А Господь улыбается, и волна насмехается:
Что ж ты, дурень, с ней сделаешь, если вправду найдешь?
Мужики сразу — водочку, ты ж давалку-молодочку,
И опять разменяешь, профинтишь ни за грош…

После шторма по бережку, где подводные запахи,
Где жратва непочатая наших будущих дней,
Ходим-бродим по галечке, смотрим под ноги пристально,
И тщета наших поисков с каждым годом ясней…

Как трудно стало время мерить,
Живешь, сквозь месяцы скользя,
И все еще так трудно верить,
Что мне чего-нибудь нельзя.

Что все простил и все проститься,
Что нет часов на суету
И что пора уже проститься
С друзьями кратко на мосту,

Что за потоком, за потопом,
За этой речкой нету лет,
Ни прозы тропкою, ни тропом
На этот берег ходу нет,

А потому без суесловья,
Не умножая пустоты,
Один лишь том у изголовья
Держи в часы ночные ты.

В нем всей земли и неба краски,
И в нем предсмертья маета
В ночном саду на праздник Пасхи
Перед пленением Христа.

О город мой шкодливый —
Жара печет, жара, —
Бесцельно суетливый,
Как танец комара…
Ты шумный, бестолковый…
Но рядом есть Рублево,
Ах, рядом есть Рублево,
Как тихое вчера.

На этом пляже сонном,
Над темною водой
Сижу почти влюбленный
И снова молодой —
Влюбленный в эту воду,
И берег, и леса…
Как жаль, что жизни этой
Осталось полчаса.

Я встану обреченно,
Рубаху натяну,
Покину нежно-сонную
Рублевскую страну,
Уйду туда, откуда
Нам нет пути назад —
В тот мир без снов и чуда,
Наш невозвратный ад.

И все прошу у Бога
Хоть малость потянуть,
Побыть бы мне немного
И в воду заглянуть,
Наплававшись, забыться
Здесь в шелесте лесном
И может, помолиться
О чем-нибудь ином.

Кончается наша дорога,
Смиряй туристический зуд —
Еще покейфуем немного,
А после, конечно, свезут.

Надежно, удобно, толково,
Чуток второпях, не беда —
К евреям другим в Востряково
Свезут нас с тобой навсегда.

И скажут прощальные речи
О том, как мы были чисты…
Как жаль, что о будущей встрече
Не знаем ни я и ни ты.

Как дни мимолетно коротки,
А свет — вот он был и погас…
Бульвары, и тряпки, и шмотки,
И те долговечнее нас.

Я видел раз плащ долгополый —
Любуйся смиренно и плачь —
В нем хаживал Чехов. — И что же?
Висит мертвечиною плащ.

А что нам с тобою осталось?
Давай остановим часы.
Как жаль, что точнее о встрече
Не знаем ни я и ни ты.

Прости мне, Боже, суету,
Неодолимую, как дьявол.
Я долго брел, летал и плавал,
Чадил в миру, скучал в скиту.

И ничего я не обрел.
Зачем, гонимый суетою,
Меж жизнью этою и тою
Скитался я, и плыл, и брел?

Город шумный и тысячеустый,
Он, куда б я ни шел, — впереди,
То о нем говорил Заратустра:
«Если нету любви, обойди».

Он своим многолюдством гордится,
Полстраны пожирает в обед,
Это он Вавилон и блудница,
И вместилище тысячи бед.

Тыщеногий и тысячерукий,
Он мильоноголов по утрам.
То его проклинали пророки
И клялись, что разрушится храм.

И, броски совершая шальные,
Я кляну его тоже в пути,
Но живут в нем такие родные,
Что нельзя мне его обойти.

Прилечу, обниму и растаю,
Сотню верст пробегу в суете,
А назавтра уже улетаю,
Соль обид унося на хвосте.

Твой дом большой парит
Над морем, под горою.
Здесь все благоволит
Печальному настрою,