Владимир Файнберг - Здесь и теперь

Вешал колечки на вбитые гвозди: ветхая ткань, падая, раскручивалась, как свиток. Азия, загадочная, древняя, смотрела со стен московской комнаты. Смотрела в упор большим малиново–красным кругом с более светлым кольцом посреди, похожим на зрачок. Широкие чёрные завитки, то ли волны, то ли драконы, обрамляли его со всех сторон.

Только сейчас, сойдя со стремянки, я впервые целиком разглядел эту вещь. Казалось, в плотно вышитых узорах, похожих на аппликацию, таился какой‑то зашифрованный смысл. Их цвет, взаимное расположение вроде что‑то даже напоминали…

Раздался очередной звонок. Я снял трубку.

— Здравствуйте. Это Артур? Говорит Паша, муж Нины. Как съездили?

Я не мог предположить, что меня так обрадует этот голос. Подумал, приглашают к себе на Новый год, и вперекор только что принятому решению уже готов был согласиться. Меня действительно приглашали, но совсем в другое место.

— Понимаете, тут Нинины друзья зовут встретить праздник в несколько специфической компании. Мы подумали, вам это будет интересно. Я, во всяком случае, был бы счастлив, если б вы были рядом.

— Боитесь?

— Минуточку, Нина хочет что‑то сказать.

— Артур! — раздался в трубке решительный голос Нины. — Павел отказывается идти, если вы не пойдёте. Я вас умоляю. Тем более там будет человек из той самой лаборатории. Я уже говорила с ним, он обещал отвести вас к руководителю. Артур, пойдёмте! Во всяком случае, вы встретите Новый год, как никогда не встречали, — это я вам гарантирую.

— Хорошо. Только я приду после двенадцати ночи, хочу обязательно быть в этот вечер с матерью. Давайте адрес.

Записывая название улицы, номер дома и квартиры, я с удивлением обнаружил, что это место находится совсем близко от меня. Квартира Н. Н. тоже была не так далеко, только в другом направлении…

Не успел положить трубку, как телефон зазвонил снова. Это была Галя.

— Артур, во–первых, спасибо за конфеты.

— Какие? — Я совсем забыл о коробке конфет, купленной для Машеньки на ипподроме.

— Ладно, не прикидывайся. А во–вторых, у Левки уже билет на руках, все документы. Второго утром улетает. Проводы в ночь с тридцать первого на первое. Такой у нас Новый год…

— А где сам Левка?

— Скоро придёт. Мотается. — Голос Гали дрогнул. — Говорит, поссорился с тобой. Просил позвонить, чтоб ты сегодня пришёл. Придешь?

— Постараюсь, — ответил я, зная, что не приду.

Уже не раз доводилось мне участвовать в подобных проводах, похожих на хирургическую операцию. Человек сам себя отсекал навсегда. При этом поднимали тосты, смеялись, даже танцевали. А потом обязательно возникали споры до хрипоты, до полного опустошения души.

Я отнёс стремянку в кладовку, зашёл в комнату матери. Сидя на тахте, она пришивала метки к рубашкам.

— Ну как, повесил?

— Хочешь взглянуть?

— Сейчас. Только дошью.

— А хочешь, заварю на пробу зелёного чая?

— Давай, Артурчик! Я ведь к твоему приезду испекла пирог с яблоками. Пойдем к тебе, будем чаёвничать и разглядывать твой ковёр.

— Не ковёр — сюзане.

— Пусть сюзане, — согласилась мать.

…За окном всё было бело от снега, а тут, в комнате, дымился в чашках зелёный чай, играли на стене яркие краски сюзане. Предощущение праздника чувствовалось во всём этом.

Давно у меня не было так спокойно на душе.

В таком состоянии я и пробыл всё время, оставшееся до Нового года, работая над статьёй о строительстве металлургического комбината. Я поставил перед собой трудную задачу, зная, что статью, коль она будет опубликована, обязательно прочтёт Невзоров. Захотелось написать её так, чтобы пробудить у Невзорова и ему подобных понимание нравственной позиции Атаева, пробудить совесть.

Лишь несколько раз за эти дни я выходил из дома. То за продуктами, то на почту — опустить в ящик стопку написанных матерью поздравительных открыток.

Я и сам получал теперь поздравления чуть не со всех концов Союза, отовсюду, где довелось побывать за долгие годы странствий. Люди помнили меня. И это внушало уверенность, давало ощущение силы.

«Да что бояться Невзорова, — думалось мне, — его шантажа, родственных связей. Надо обязательно написать, что он угрожает Атаеву. Противопоставить объективную статистику санэпидемстанции. И тут же сам собой возникает вопрос: кто же на самом деле сумасшедший?»

Было интересно работать над статьёй. И я знал: это признак того, что она получится.

Утром тридцать первого декабря раздался звонок в дверь. Открыв её, я увидел перед собой незнакомого человека.