Владимир Файнберг - Все детали этого путешествия

Наливая ему сливки, хозяин, очевидно, что-то почувствовал. Во всяком случае, когда я встал из-за стола, тот на глазах у всех подошёл ко мне, сказал:

— Рус? Горбачев! Перестройка! — и, улыбаясь, пожал руку.

После завтрака переводчица Нина повела пешком всю группу в расположенное неподалёку посольство Советского Союза.

Саша вышагивал впереди рядом с руководителем и его женой. Длинный, весь загранично-джинсовый, обвешанный японской фотоаппаратурой, он выделялся среди всех.

Я уже знал, что его фамилия — Петров. О таком литераторе, Александре Петрове, я до сих пор не слышал. Да и не мудрено. Всю жизнь старался держаться в стороне от «братьев-писателей», от их бесконечных собраний, пленумов, интриг, борьбы за премии, дачи, место в издательских планах... То они славили Сталина, а потом каялись, чтоб славить Хрущева, затем славили Брежнева, снова каялись, теперь начали воевать за перестройку, гласность и демократию. В этой почти неприкрытой жалкой игре проходила жизнь. И если у кого изначально действительно была способность к творчеству, то она быстро иссякала. Зато появлялся железный расчёт, который они называли профессионализмом.

Литература — инструмент познания мира, и действует этот инструмент только при наличии совести. Не замечая дьявольской подмены, духовные импотенты продолжали создавать свои произведения, хлопотливо пристраивать их. Больше ничем заниматься они уже не могли. Становились паразитами общества. Требовали особого внимания, привилегий, загранпоездок.

И вот я, Артур Крамер, сейчас шёл среди них по залитой солнцем зелёной каирской улице. И осуждал всех, скопом... Именно в тот момент, когда я поймал себя на том, что осуждаю, — на грехе, который старался и не мог до конца вытравить из себя, — в этот момент толстая нарумяненная матрона поравнялась со мной и, взглянув своими коровьими глазами из-под обвислых широких полей синтетической летней шляпы с букетом искусственных цветов на тулье, произнесла:

— Что бы сказал этот араб — владелец ресторана, если б узнал, что вы никакой не «рус», а еврей? Правда, интересно?

«Ах ты, сволочь!» — подумал я. А вслух ответил:

— Если вам так уж интересно, я ему сообщу!

Мы пересекли небольшую площадь и оказались возле углового здания, окружённого глухой бетонной стеной. С трёх её сторон стояла вооружённая охрана — солдаты-египтяне в чёрных беретах с красными ленточками.

Через узкую калитку Нина ввела всех в запущенный садик, оттуда в здание посольства, где в зале на первом этаже были расставлены ряды кресел. Впереди за столом уже ждали советник посольства по вопросам культуры и консул. Во всяком случае, так они представились.

Я сидел в крайнем кресле последнего ряда, слушал, как руководитель группы Сергей Петрович, поглядывая в список, представляет участников поездки. Когда он произнёс: «Изольда Егорова — наша прославленная поэтесса», советник и консул захлопали в ладоши. Поспешно зааплодировали и все остальные.

Нарумяненная матрона встала с первого ряда, поклонилась.

— Как же! Знаем. Мы здесь тоже начитанные и образованные! — весело сказал советник. — Между прочим, ваш муж вечером звонил из Парижа, просил передать привет, не обидеть.

— Не обидим! — подхватил консул. — Тем более, жена нашего коллеги. Но за это с вас бакшиш: просим в конце собрания прочесть новые стихи. Пригласим сотрудников.

— С удовольствием. — Изольда Егорова снова поднялась и снова села.

К моему удивлению, не был представлен только Саша Петров. Что прошло незамеченным.

Потом держал речь консул. Он сообщил, что сейчас в Египте по мусульманскому календарю самое начало пятнадцатого века, средневековье, и это соответствует действительности. Что люди здесь необязательны, живут не спеша, во всём руководствуются выражением «иншь Алла» — такова воля Аллаха. Что с ними надо держать ухо востро, не ходить в одиночку, тем более по базарам. Уже были случаи, когда советский человек, попав на восточный базар, пропадал навсегда. Он попросил каждого записать номер телефона консульства — мало ли что может произойти.

Затем наступила очередь советника по культуре. Тот выразил сочувствие туристам, имеющим очень мало валюты, сказал, что догадывается о наличии в их чемоданах бутылок с шампанским, водкой и коньяком, рассказал, за сколько примерно все это можно сбыть хотя бы горничным в отелях. Предупредил, что технику на базарах лучше не покупать: могут подсунуть дрянь.