Эти слова и смех по их поводу, были сродни аплодисментам, говорящими о единогласном одобрении и утверждающей резолюции, что и оказалось началом всего дальнейшего, красивого, прекрасного и лёгкого, так украшающего нашу жизнь.
Впереди ещё было много дней радостных и лёгких.
«Ебе, вы сегодня что?» «Ещё не знаю. У меня ещё одна операция». «Могу себя на сегодня считать свободной?» «Во всяком случае, нынче я пас». «Ну и славно. Я в театр схожу с коллегой». «Завтра позвонишь?» «Ну».
А на завтра он опять был занят. И она пошла к кому-то на день рождения… И однажды: «Ебе, я еду на конференцию в Ригу. Приеду, позвоню». «Угу». «Что угу?! Словно каша во рту». «Именно. Ем. Рот забит». «Ну, целую. Пока». «Счастливо, Ларочка».
Они ещё перезванивались. А порой встречались на каких-то общих, как теперь бы сказали, тусовках. Тогда этого слова ещё не знали.
* * *
И сегодня выходной день. Воскресенье. Ночью Илана не могла приехать. Но обещала быть пораньше. Ефим Борисович с утра метался по квартире. Готовиться специально не надо. Но он ждал, ждал. Он всё время ждал. Он выбегал на балкон, хотя это было нелепо — Илана перед выездом должна позвонить. Так было всегда. Он хотел позвонить сам, но боялся — вдруг она решила сегодня поспать подольше. Пусть девочка отдохнет.
Но звонка всё нет и нет. А он продолжает бегать между балконом и телефоном. Потом стал бегать с двумя телефонами в руках: трубка радиотелефона стационарного и мобильник — нынче вечный спутник. Если раньше порой он забыть мог его, то теперь не расставался с ним даже ночью — вдруг позвонит… она.
Наконец, не выдержал и позвонил сам.
Да, да! — блядство украшает жизнь, а любовь — это обязательно страдание, метания, томление… Но счастливые солнечные страдания, к которым стремишься, к которым тянет всю жизнь, даже если этого не понимаешь верхними отделами мозга. В этом и есть, наверное, основа мазохизма, когда тяга к душевным страданиям переходит к жажде физических. Это, пожалуй, и способствует сексуальному удовлетворению, Это когда секс без любви, без счастливых страданий и томлений. Томление и суета. Первое — любовь; второе — блядство. В любви нет политики — часто делаешь то, что потом обернётся… Навязчивостью. Назойливостью. Канюченьем. Домога… Да какая разница чем, кем это обернётся — ведь любишь. Если только кто знает, что это такое!
Не выдержал… и позвонил сам.
— Доброе утро. Не разбудил?
— Доброе. Какое разбудил! Сейчас поеду на рынок. Мне надо успеть. На днях у дочки день рождения…
— А не сказала ничего вчера.
— Забыла. А вернее не о том думала.
Это понравилось Ефиму Борисовичу. Хорошо, что у него, с ним думала не о том. С ним ей было не до рынка. Может, это самодовольство? А вообще-то, естественно думать ему так. Да и не исключено, что так и было на самом деле.
— А можно я с тобой поеду?
— Нет, нет. Не надо. Я постараюсь побыстрей и позвоню. А вместе получится долго.
— Только звони, пожалуйста. Мне надо слышать твой голос. Тогда я живой.
Илана смеется.
— Конечно же. Буду звонить. Я очень хочу, чтоб вы были живой.
— Хорошо. Жду. Всегда жду. Целую.
— И я.
Сначала Ефим Борисович сел к столу — пытался работать. Не получалось. Да, «сначала было слово». В начале нужно слово. Но начало работы не находило нужного слова. Все слова, что рождались в голове, крутились вокруг совсем иных проблем, а не тех, которых ради он сел за стол и включил компьютер. А ведь всегда любовь ему помогала. Мысли начинали сшибаться в голове, спорить сами с собой, одна меняла другую… Но сначала должно быть нужное слово.
Он отошёл от стола. Вышел на балкон. Да нет же, не приедет она сейчас. Снова в комнату — очередная попытка осмысленно прочесть начатую вчера книгу. Что это с ним? Любовь длится не первый день и всегда только помогала. Включил телевизор — вот дело без смысла и напряжения. Но и не без раздражения, если тоже смотреть со смыслом. Он смотрел, думал о своём, не обращая внимание на мелькающий экран.
Время идёт. Не звонит. Может и сам позвонить. Нет — не надо. Наверное, ходит по рядам, выбирает. А может, торгуется?.. Он не представлял себе торгующуюся Илану. А кому-то ведь интересна эта мелкая торговая игра. Неужто она будет тратить время на торговлю. Ведь он ждёт её. Экая персона! — ждёт! А у неё дочь, а у дочери день рождения. А он и не спросил, когда! Ведь надо поздравить. Ну, что ж она не звонит? Нет, нет — сам ни за что! Да — она хочет перейти… Кто-то ворожит ей. Самой это не поднять. А его не попросила. А у него тоже есть связи. Сказала бы. Собственно, она не собиралась переходить. Это не ворожат, наверное, а уговаривают. Соблазняют новой работой, лучшими условиями. И рыба нуждается в хорошей воде. Деньги бОльшие — понятно. Ей дочь поднимать. А что он, Ефим, в силах ли помочь? Не звонит. Но нельзя столько ждать, а пока он ничего не может делать.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу